Моя комнатка очень опрятная, — ответила она. — А твоя —
сплошная помойка. Я рисую гуашью пальцами в твоей комнате, потому что здесь
никто и не заметит, что я что-то заляпала краской.
Джорджия вздохнула:
Я уберусь у себя в комнате на выходных. Знаю, что здесь
беспорядок.
А мама сказала, что она мне тоже купит такого болвана,
своего собственного! — похвасталась Стелла, наливая на лист желтой краски и
начиная ее размазывать поверх голубой обеими руками. — Нет, она даже сказала,
что купит мне двух болванов. Совсем новеньких! А не таких старых и
обшарпанных, как твой!
Стелла, ты ужасная врунишка, — ответила Джорджия. — Честное
слово, пора бы тебе перестать вечно выдумывать небылицы.
Ничего я не выдумываю, — запротестовала Стелла.
Мама уже всерьез волнуется за тебя, — продолжала старшая
сестра. — Постоянно врать — это ненормально.
Сама ты ненормальная, — парировала младшая.
Джорджия повернула на колене Слэппи к себе.
Ты знаешь какой-нибудь синоним к слону «врушка»? — спросила
она его.
Стелла? — заставила ответить она его.
Стелла открыла было рот, чтобы достойно
возразить, но тут в комнату ворвалась их мать.
И тут же споткнулась о брошенный на пол ранец Джорджии.
Пытаясь удержаться на ногах, миссис Буншофт ухватилась за книжную полку.
Несколько книг, коробка с дисками для компьютера, свернутый в рулон плакат и
плюшевый панда тут же обрушились оттуда, приземлившись и груду лежащей на полу
грязной одежды.
— Джорджия, чем ты сейчас занимаешься? — сурово вопросила ее
мать.
— Репетирую со Слэппи.
— Но ты же обещала прибраться в этом свинарнике! —
воскликнула миссис Буншофт, сердито поддав ногой кучу джинсов и маек.
— Она не может. Она сама свинья, — вставила Стелла.
— А ты не встревай, — взорвалась миссис Буншофт. — Что ты
вообще здесь делаешь, Стелла? Ты размазала синюю краску по всему столу
Джорджии!
— Ну и подумаешь, — огрызнулась Стелла, продолжая
размешивать руками густое вязкое месиво. — Все равно Джорджия никогда своим
столом не пользуется. Ей приходится делать уроки на полу, потому что на столе
навалено слишком много барахла.
Мам, смотри! Я сообразила, как сделать так, чтобы Слэппи
двигал глазами, — перебила сестру Джорджия. И тут же заставила болванчика
повертеть глазами из стороны в сторону.
Миссис Буншофт вздохнула:
С тобой никакого терпения не хватит, Джорджия. Пожалуйста, я
тебя умоляю, убери эту страхолюдину.
Джорджия прижала к себе Слэппи:
Не называй его страхолюдиной, мама. Ты так можешь его
обидеть.
Чокнутая, — пробормотала Стелла, не отрывая глаз от своего
художества.
Не встревай! — повторила миссис Буншофт резко. Она
перешагнула через кучу, состоящую из грязной одежды, книг и коробочек с CD-дисками,
чтобы подойти поближе к кровати Джорджии. — Ты знаешь, Джорджия, я не люблю наказывать.
Но ты мне уже сто раз обещала, что приберешься у себя в комнате! Разве нет?
Разве нет?
Джорджия тем временем поправляла Слэппи его
галстук-бабочку.
Ну-у...
Ты сказала, что после обеда поднимешься к себе и приберешься
тут, — продолжала ее мать. — А теперь я вижу, что ты опять сидишь среди кучи
барахла и играешься с этой марионеткой!
Он не марионетка, — подчеркнуто заявила Джорджия. — Я же
его только что получила, мам! Я хочу с ним поупражняться. Ты ж понимаешь,
отработать свой комический номер, чтобы показать его в школе.
Поработай-ка лучше над своей комнатой, — ответила миссис
Буншофт. — На этот раз я не шучу, Джорджия. Ты ведь, кажется, собиралась пойти
завтра вечером на день рождения к Элисон, не так ли?
Ну разумеется! — воскликнула девочка.
Так вот, если к завтрашнему вечеру твоя комната не будет
совершенно чистой и опрятной, ты к ней не пойдешь.
Джорджия открыла было рот, чтобы возразить. Но миссис
Буншофт подняла руку, требуя молчания:
Ничего не хочу слышать. Если комната не будет убрана —
останешься дома.
Она осторожно пробралась к двери. Затем обернулась к Стелле:
А ты брысь отсюда. Немедленно. Джорджия не сможет убраться,
если ты будешь тут толочься и увеличивать беспорядок.
Ну и прекрасно, — пробурчала Стелла. — Нет проблем!
Она вскочила из-за стола и протопала прочь из комнаты,
вытянув перед собой руки с капающей с них гуашью.
Стелла, стой! Ты должна отчистить здесь свою краску! —
крикнула ей вслед Джорджия. — Ты же не можешь все это так оставить!
Стелла лишь хихикнула и исчезла за дверью.
Джорджия издала гневный вопль. Она аккуратно усадила Слэппи
к себе на постель, прислонив его голову к спинке кровати. Потом выпрямилась и
оглядела комнату.
На это уйдет весь вечер, — несчастным голосом пробормотала
она. — С чего же начать?
Ее взгляд скользнул от кучи грязной одежды к стопкам книг и
ярких журналов, оттуда — к желтой и синей краске, вязкими каплями стекающей с
края письменного стола на пол.
Держись, Джорджия, — приказала она сама себе, отводя со лба
в стороны свои темные волосы. — Не опускай руки! Держись! Ты справишься!
Некоторое время она пыталась прибраться. Подобрала с пола
несколько вещей...
Но все это было так скучно.
Зевая, она снова взяла Слэппи к себе на колени и
попробовала говорить за него другим, более низким голосом. Нет, из-за этого
нового голоса она раскашлялась.
— Пойду-ка я спать, — сонно сказала она болванчику. Усадила
его на пол. — Знаю, знаю. Я не закончила уборку. Я даже и не начинала ее
толком. Но я могу уделать это утром.
Несколько минут спустя Джорджия крикнула матери «спокойной
ночи», выключила свет и юркнула под одеяло.
Сидя на полу, Слэппи прислушивался к ее дыханию. Когда оно
стало ровным и спокойным, он решил, что она наконец заснула.
Он выпрямился. Потянулся, закинув руки за голову. И
энергично вскочил на ноги.
— Ну а теперь — расступись, народ! — шепнул он. — Слэппи
идет!
11
Лунный свет проникал через окно спальни в неубранную
комнату, заливая ее серебристо-палевым сиянием. Слэппи безмолвно скользил в
лунном луче.
Он снова потянулся. Пару раз присел, проверяя, как
сгибаются ноги.
Очень уж долго ему пришлось сидеть неподвижно, изображая
безжизненного истукана. Все тело его затекло, и движение вызывало боль.
