И с этими словами стряхнула лямки сарафана, который словно расцвел вокруг ее плеч, устремляясь вниз. Встав на цыпочки, она прикусила яблоко с другой стороны. Момент был исключительный. В это самое время дворец освободился от вредных энергий и соприкоснулся с поверхностью Солнца. И сразу же начал плавиться. Послышался рев, все вокруг затряслось. Ой-ой. Майло только сейчас осознал, что никто из ученых не явился на бал. Потоки солнечной энергии излились сквозь время через «Отправку во Вчера». Жар, плазма, излучение вернулись из будущего и закружились вокруг башен разъяренным осьминогом.
Майло перестарался и слишком долго ждал момента оказаться здесь с Кеннеди Гейтс, ее падающим сарафаном, яблоком и прославленной девственностью. Он встретил ее взгляд.
Она дала бы, подумал он. Уже была готова. Это считается?
– Прости, – произнес он.
Искусно разукрашенной левой рукой она нежно коснулась его щеки.
– Не беда, – ответила она. – На самом деле ее здесь нет. Для таких случаев она всегда отправляет дроидов. Вечеринки утомляют ее – возраст уже не тот.
Жар под ногами нарастал. Твою мать, подумал Майло.
Кеннеди-бот достала из наплечной сумки маленькую табличку красного дерева и протянула ему. «Я, – гласила табличка, – Майло Галапагос Рокфеллер Баффет Галафинакис Сто Шестьдесят Третий, отобрал через уполномоченного робота хирургически восстановленную девственность Кеннеди Прицкер Гелликонии Гейтс».
Датировано 28 июня, 2140 г. н. э.
– Сгодится, – сказал Майло.
– Прекрасно, – отозвался дроид.
Он едва успел прислонить табличку к выступу на воротах в стойло и мгновение насладиться созерцанием, поглаживая шею Элси, прежде чем пекло разверзлось и Солнце поглотило их.
Затея с Солнечным Дворцом стала космической версией провального экзамена. Майло пожелал стать выдающейся личностью вопреки привилегиям – и оплошал. Привилегии обратили его в нелепого самодовольного козла.
Его вернули на Землю насекомым.
Он стал кузнечиком в Китае. В 1903-м.
На сей раз он не подкачал. Пойманный маленькой девочкой, он очутился в подвешенной к потолку деревянной клетке. Выучился стрекотать, когда девочка прижималась носом к прутьям клетки и хихикала, глядя на него. Не Бог весть что, но девочка его полюбила. Мало кто из кузнечиков мог бы этим похвастаться. И совсем немногие кузнечики удостаиваются первоклассных похорон, однако после его смерти девочка сделала маленький гробик, отпущенный в последнее плавание среди лилий пруда в городском парке.
После чего, искупленный, он направился в Загробный мир. Усвоив, хотелось бы думать, урок.
Глава 8. Священная корова
Воспоминания улетучились, и Майло вернулся в убогую квартиру в Загробном мире, встретив взгляд Сюзи.
Он моргнул.
– С кузнечиком вышло неплохо, – заметил он. – Я был знатным кузнечиком.
Попить бы. Интересно, есть в холодильнике пиво? Он отправился взглянуть.
Пройдя на ощупь темный коридор, он завернул в кухню, открыл холодильник и – Чудо! Свет! Электричество! – обнаружил упаковку холодного дешевого пива.
Открыл банку и, услышав шорох за спиной, вторую, для Сюзи.
– Фу, – сказала она.
– У дешевого пива свой вкус, – возразил он. – Как у дорогого сыра.
– Есть идея, – сказала она, подпрыгнув, чтобы присесть на кухонную стойку.
Майло ждал, прихлебывая пиво.
– Думаешь, ты всерьез готов достичь совершенства?
– Разве не ты сама…
– Имеешь представление, как оно выглядит? Совершенство?
Майло поразмыслил над этим.
– Ладно, – сдался он. – Не имею.
– Хочешь увидеть?
Он глотнул еще пива. Почесался.
– Да, – сказал он.
– Отлично. Идем вместе на работу.
– На работу, то есть…
– Удел Смерти. Забирать души. Обрывать жизни. Да. Одна из душ, что я заберу завтра, близка к совершенству. Хочешь увидеть, на что это похоже? Пойдем.
– Так тебе можно? Брать с собой людей?
Он получил поцелуй и хотел вернуть его, но она отстранилась.
– Шесть утра наступит рано, – сказала она. – Ставь будильник.
– На шесть?
– На работу везде встают одинаково, Майло. Что внизу, что наверху.
Он заснул под телевизор, где шел «Капитан Кенгуру».
Утром они завернулись вдвоем в ее длинные черные волосы, ставшые крыльями, потом ветром и ворохом сухих листьев. Улетно, весело и жутко. Лететь со Смертью все равно что лежать в спальном мешке с Мерилин Монро и тарантулом.
Ветер стих, и он почувствовал под ногами землю. Они были в чьей-то гостиной, освещенной только мерцанием телевизора. В комнате был бардак. Коробки из-под пиццы. Грязные тарелки. Какие-то журналы. Разбросанная одежда. На диване, мало отличимый от мусора, ссутулился молодой парень с длинными сальными волосами в рваной футболке.
Тусклые глаза парня были в один цвет с лицом, кожу которого пересекали глубокие складки. Рот полуоткрыт, как незаживающая рана, и набит, как показалось Майло, кукурузой – черными и желтыми зернами. Приглядевшись, он понял, что это зубы.
Он почувствовал Сюзи рядом. Она все еще держала его за локоть.
– Хм, – сказал Майло, – так это просветленная жизнь, венец Совершенства? Теперь этот парень пройдет через Солнечную Дверь и присоединится к Сверхдуше?
Сюзи поморщилась.
– Не глупи. По пути есть несколько остановок.
Рядом с парнем на кофейном столике лежал осколок кафеля, с маленькой горкой порошка или толченого стекла.
Сюзи опустилась перед парнем на колени. Он шевельнулся.
– Крис, – прошептала она.
Парень кашлянул. Веки стали смыкаться.
– Кристофер, – теперь требовательней.
– Даешь им себя увидеть? – спросил Майло.
– Иногда. Когда трудно уходить. Теперь шшшь.
Она чуть притронулась к щеке Кристофера, и глаза его широко открылись. Разглядев Сюзи, он дернулся, как будто хотел соскочить с дивана и убежать, да только ноги не слушались.
Лицо Сюзи окутало теплое свечение.
– Хреново, – прошептал Кристофер, потом на губах выступила пена, и он умер.
– Все? – спросил Майло.
– Угу. Мгновением позже он проснется у реки. Нам пора. Держись.
Снова ветер и тьма. Теперь перед ними была женщина в лохмотьях, с младенцем на руках, сидевшая на деревянном табурете. Вокруг водоворотом сновали чумазые, босые ребятишки. Потянувшись из-за плеча женщины, Сюзи коснулась лобика младенца. Майло вздрогнул.
