– Ш-ш-ш. – она приложила палец к губам. – Он бы так и сделал. Но вмешалась Ласка. И до вечера у меня есть время все исправить.
– Ваши колдовские штучки? – он выпустил ее руку.
Белянка коротко кивнула и шикнула:
– Только я тебе ничего не говорила, слышишь?
Он отвел глаза.
– Это она так не хотела быть со мной? – Ловкий развернулся на пятках и спрыгнул с порога.
– Не ходи к ним! – крикнула вслед Белянка.
Он лишь передернул плечами и прошипел:
– Вот уж воистину с ведьмами связываться!.. – подобрал камень и с силой запустил в стену хижины.
Белянка вздрогнула от глухого удара.
– Только зачем же она поцеловала меня после танца? – бросил Ловкий и, не оборачиваясь, стремительно скрылся в зарослях.
Глава 14
Болит голова. То нарастает, то затихает гул, волнами подступает тошнота, и хочется пить. Глотнуть вишневого компота. Кисло-сладкого, бодрящего. Из той самой вишни, что растет на заднем дворе. Или лучше воды. Свежей родниковой воды. Пусть она пахнет снегом. Пусть остудит ободранное так и не родившимся криком горло.
Лица коснулись пальцы. Нежные и тонкие мамины пальцы. Не открывая глаз, Стел улыбнулся уголками рта. Пальцы скользнули по лбу, очертили нос, подбородок и вдруг сильно, до боли, потерли мочки ушей и влепили пощечину.
– А-а-а! – Стел заорал и приподнялся на локтях.
– Очухался? – перед ним расплывалось встрепанное лицо Рани: щеки пылали, подрагивали сжатые губы.
В один миг он вспомнил колдовской взгляд Рокота и приказ об увольнении. Вот же проклятье!
Пятнадцать лет жизни Стел отдал Школе. Вместо детских игрушек у него были счетные палочки и писчие доски, вместо первого поцелуя – первый удачный «светлячок», вместо балов – ночи в библиотеке. А в итоге его просто выкинули, отдали на потеху рыцарям и даже не ждут обратно. Без Школы он не имеет права колдовать, а без колдовства – в лучшем случае сможет подрабатывать писарем. Школа была его жизнью, домом. И теперь, чтобы вернуться, Стел должен танцевать вокруг Рокота, который ноги вытирает о законы. И похоже, Мерг в курсе и покрывает это.
Стела часто называли наивным, но только теперь он осознал, что они говорили скорее о собственной подлости.
– Проклятье! – вслух повторил он, едва ворочая языком.
Мир плыл, будто дудочка все еще свивала токи тепла – но нет, это всего лишь кружилась голова.
Рани встала и с кривой усмешкой протянула Стелу руку:
– Что у тебя стряслось?
– Что у меня стряслось?! – он сжал ее ладонь и рывком поднялся. – Что у меня стряслось! Меня вышвырнули как бездомного пса, и теперь я нужен разве что матушке, на заднем дворе дорожки подметать!
Запрокинув голову, Рани расхохоталась. Ее жесткий, злой смех сливался с посвистом ветра.
– Ты не понимаешь, – покачал он головой. – Пойду я с отрядом дальше или вернусь в Ерихем – неважно, теперь я никто. Я лишен смысла. Вся моя жизнь рухнула.
– Я не понимаю? – оскалилась Рани. – У тебя сейчас на целую матушку больше, чем было у меня в четыре года. Так что ты уж как-нибудь выстроишь свою жизнь заново.
Стел облизал потресканные губы и внимательно посмотрел на нее. Глаза болезненно блестели, кудряшки липли к взмокшему лбу, будто всю дорогу Рани бежала. Но нет, она приехала верхом – рядом с Мирным топталась тощая серая кобылка.
– Как ты меня нашла? – вместо ответа спросил Стел.
– Рокот… – Рани закашлялась и отвела взгляд. – Рокот сказал, что ты шлепнулся тут в обморок.
– Рокот… – Стел поморщился, растягивая сжатые спазмом мышцы. – Лучше держись от него подальше! Ты не знаешь, насколько он опасен.
– Знаю, – ее голос прозвучал внезапно низко и холодно.
Зрачки сузились до двух соринок в круглых болотах глаз. Незаметные прежде редкие конопушки разгорелись на побледневшем лице.
– Не смотри на меня так, – невольно прошептал Стел, но тут же взял себя в руки. – Что ты о нем знаешь?
Рани молча шагнула ближе, поднялась на цыпочки и провела левой рукой по волосам Стела. При падении он ударился головой и камень рассек кожу за ухом.
– Это сделал он? – тихо спросила она.
На узкой ладони блестела кровь. А на ресницах – слезы?
Стел пнул носком сапога камень и кивнул:
– Это сделал он. Но уронил на него меня Рокот. Причем магией. Он умеет колдовать, ты это знаешь?
– Мне достаточно знать, что он умеет убивать, – прошипела Рани и остервенело вытерла кровь о сухую траву.
Стел осторожно спросил:
– Он сам убил твоего возлюбленного?
Она кивнула и уставилась в горизонт. В траве завозилась полевка, взмыла в поднебесье растревоженная дрофа – и все стихло, только хлопали прозрачные крылья ветра, до того привычные, что казались тишиной.
– Он убил своего любимого оруженосца, – глухо пробормотала Рани, когда Стел уже не надеялся на ответ. – Ларт был удивительным. Вытащил меня из такой грязи, что тебе и не снилась. Устроил посудомойкой и не бросил. Приходил каждый вечер, сирень носил. А накануне посвящения кто-то из его дружков заложил нас. Ларт до последнего не верил, что Рокот отрубит ему голову…
Она завороженно смотрела невидящим взглядом и медленно сжимала-разжимала пальцы. Тонкие и нежные пальцы, так похожие на мамины.
– Быть может, он потому и убил, что Ларт был любимым оруженосцем, – собственный голос показался Стелу незнакомым. – Стоит один раз нарушить закон ради «своего» – и тут же поползут слухи.
И разочароваться в любимых куда больнее, чем в чужих. Но этого он не стал произносить вслух, Рани вовсе не нужно понимать Рокота.
Рани вздрогнула и глянула исподлобья.
– Рокот сказал, что вина за его смерть лежит на мне.
– Даже не смей так думать! – воскликнул Стел.
Ларт – вот кто на самом деле виноват! О чем он думал, соблазняя Рани? Что Рокот его пощадит?
И сам Стел хорош, чурбан неотесанный! Шумел о своем возможном – только возможном! – увольнении как о конце света! Как же хочется избить до беспамятства Рокота.
– Мне все равно, магией или мечом, но не позволь ему убить еще и тебя, – тихо закончила Рани и пристально посмотрела ему в глаза.
Стел с трудом выдержал этот взгляд. На ее ресницах действительно блестели слезы.
«Еще и тебя» рефреном повисло в воздухе.
До новой стоянки добрались затемно. Костровища, сложенные передовым отрядом, пылали по правую руку, а за ними чернел Срединный отрог. Тянуло сыростью, и крокусы пахли особенно нежно. За облаками ворчал еле слышный гром.
