Интересно, вышла ли она замуж? Конечно, девчонка она была разбитная, броская, но, с другой стороны, кому нужна невеста с «приданым»? Тем более в стране, где «по статистике на десять девчат» не девять, а уже семь или шесть ребят — остальные спились, скурились или мотают срок? Нет, кажется, ее звали Верой… Какая же я все-таки скотина! Не помню даже имени той, которая…
И узнать теперь нет никакой возможности. Блокнот с телефонами однокурсников, который я первые годы полярного жития-бытия хранил в качестве реликвии, покоится где-то на дне Карского моря вместе со всем тем барахлом, что громоздилось в складской палатке на расколовшейся льдине. Адресов не помню, да и к чему? Все, наверное, поразъехались, столько лет прошло! Да и о чем я мог спросить, если бы встретил кого-либо из бывших товарищей? «Братан, а ты, случайно, не помнишь, как звали ту телку, которая ненароком переспала со мной на вечеринке после окончания второго курса?»
Но если ребенок — это правда… Если она еще помнит меня… У меня же может быть своя семья! Появится смысл в этой жизни, преданная, любящая женщина, живые заботы, человеческие радости, тревоги, обязанности не только перед «будущим всей страны», но и перед конкретными людьми, близкими и родными, перед вот этой девчонкой, наконец, что попалась мне на глаза среди университетского двора…
Интересно, сильно ли эта Вера-Галя-Оля изменилась? В институте была справной, крепкой, словно маринованный грибок. Такие девушки с годами, как правило, неплохо сохраняются. Тем более сейчас, когда у женщин есть масса возможностей следить за собой, косметика, тренажерные залы, многие и в сорок лет выглядят как тридцатилетние…
Я представил себе ее, бегущую мне навстречу, ее голову с растрепанными волосами, прижатую к моему плечу — ведь может быть и так! Во времена моей молодости стареющие женщины красили волосы хной, и я почти явственно увидел рыжину ее волос с отчетливой сединой у корней, затем запрокинутое, опухшее от слез лицо, милые вертикальные складки у губ… И вдруг понял, что толком даже не помню, как она выглядит. Если встречу — узнаю, но так просто, абстрактно, представить ее себе не могу!
Господи, да о чем это я? Один случайный взгляд, мелькнувшее виденье! А я — старый балбес — уже размечтался, настроил воздушных замков!
С другой стороны, может ли возникнуть ни с того ни с сего подобная схожесть? Что говорят по этому поводу менделеевские схемки? Теория вероятности? Впрочем, зачем ломать голову? «Теория, мой друг, суха, лишь древо жизни вечно зеленеет!» Надо просто пойти после обеда, когда кончится третья пара, к университету и отыскать ту девушку!
Глупость, конечно. Но, с другой стороны, что я теряю? Полчаса своего досужего, бесцельного времени? Какие у меня еще есть варианты? Тупо сидеть в своем кабинете в окружении морских свинок, попугаев и фикусов? Пойти домой и отмерить очередные два-три метра лапши из пластиковой коробки? Уставиться потом до десяти вечера в очередной телесериал и благополучно завалиться спать?
Короче говоря, в тот день с часу до трех дня я шатался по территории вуза, украдкой вглядываясь в лица выходящих из корпусов девушек. Разумеется, нужную мне не встретил. Но меня это не обескуражило. Сразу найти одну-единственную среди пяти или шести тысяч студенток, учащихся в университете, было бы чрезмерной удачей. Просто надо подойти к делу с должной настойчивостью и методичностью.
На следующее утро я с двойной энергией прочесывал вузовскую территорию — в конце концов, моя теперешняя трудовая деятельность вовсе не принадлежала к тому типу, который требовал постоянного присутствия на рабочем месте.
К концу недели студенты начали со мной здороваться: моя плотная фигура в кургузой куртке примелькалась, и меня, вероятно, принимали за нового преподавателя. Девушка-клон, правда, на глаза так и не попалась. Однако, ввязавшись в какое-либо дело, не имею привычки отступать. Просто знаю, что если пасовать перед любой трудностью, то ничего и не добьешься — на Севере к пониманию этой простой истины приходишь быстрее, чем где бы то ни было.
Хотя, если вдуматься, какой результат могут дать мои поиски? Ну, встречу ее — что скажу? «Здравствуйте, я ваш папа»? Но, с другой стороны, появится хоть какая-то ниточка к той Оле-Гале-Вере! Вовсе не обязательно затевать с ее дочерью разговор, достаточно будет просто проследить за нею, узнать, где она живет, и, значит, живет моя мимолетная любовь, мой шанс на семью, заботу, счастье!
Как-то она меня встретит? «Здравствуй, я тебя так долго ждала!» Или нет? Будет отчужденной, враждебной? Я сумею растопить ее недоверие. Я физически чувствую под сердцем такую тяжесть нерастраченной нежности, ласки, тяготения к человеку, которого я мог бы назвать родным, что она непременно ощутит эту силу, эту тоску внутри меня и не сможет прогнать!
А если она все-таки вышла замуж? И у нее благополучная, устроенная жизнь? Упакованная, навороченная, раскрученная — как там еще сейчас принято говорить? В которой нет места странноватым полунищим чудакам, привидениям из прошлого?
Конечно, я даже не сделаю попытки разрушить ее семью. Отступлю в сторону. Исчезну. Действительно, что я могу предложить женщине — не конкретно Оле-Гале-Вере, а любой? Мизерный оклад, захламленную ракушками всех видов и мастей квартиру, стариковские россказни о полярных зимовках и чудесах северного сияния?
Но хотя бы с дочерью-то она мне позволит видеться?
Конечно, эти соображения слегка расхолаживали, да и первый запал от встречи с «ребенком-клонёнком» пропал. Надо полагать, я бы рано или поздно оставил это приключение без последствий — в конце концов, сколько же можно шататься по морозу между вузовских корпусов? К следующим выходным я уже свел свои изыскания к обычным утренним прогулкам по университетскому двору по пути на работу. В понедельник даже забыл, что надо бы повнимательнее всматриваться в лица встречных девиц.
Но удача имеет свойство приходить нежданно-негаданно. Спустя ровно две недели, точно на том же месте, я вновь встретил столь похожую на меня девушку.
Это опять был шок. Как загипнотизированный, я развернулся и пошел за ней следом. Никакой ошибки быть не могло: мой короткий прямой победоносный «норманнский» нос, мои широко расставленные глаза, мой высокий, куполообразный свод черепа! Даже походка ее напоминала мою!
Очевидно, за пару недель слухи о престарелом хмыре со шкиперской бородкой, разгуливающем по университету и высматривающем девичьи лица, уже распространились в студенческой среде, и девушка несколько раз с любопытством оглянулась на меня. Я проводил ее до дверей учебного корпуса. Дальнейшее было просто: в ближайшем киоске купил пачку газет и занял позицию напротив выхода. Декабрь, подмораживало, но для человека, которому приходилось часами выслеживать нерпу возле проруби на тридцатиградусном морозе, — это сущая ерунда.
Через полтора часа перебрался вслед за «клоненком» к дверям другого корпуса, по дороге запасся в студенческом ларьке сосиской в тесте и пластиковым стаканчиком кофе. Далее — по расписанию: марш-бросок к следующему корпусу, ориентир — бордовая шерстяная повязка на темно-каштановых, с рыжинкой, волосах. Оставалась сущая ерунда: еще полтора часа ожидания и прогулка по свежему воздуху вслед за худенькой фигуркой в сереньком пальто.
