— Да не бойся! — пробормотал я. — Не сделаю ничего плохого!
Но в полутьме все три силуэта постепенно сливались, превращаясь в маленькую настороженную стайку. Любопытно, наверное, выглядит со стороны! Хоть картину пиши: «Конфликт поколений» или «Старое против нового». Более дурацкую ситуацию трудно придумать.
— Возьмите мобильник! — перешел я на «вы», но они лишь прибавили ходу.
Вдали, за перекрестком, начинали мельтешить гирлянды огней большого городского проспекта. Мы так и шли целый квартал: я с мобильной трубкой в полусогнутой руке, шагах в десяти передо мной, пятясь вполоборота и загребая высокими каблуками снег, — девушка, а еще шагах в пяти перед нею — оба недоумка, часто и недобро оглядываясь.
Уже вблизи проспекта, когда я попытался сократить дистанцию, девушка отчаянно пискнула:
— Я буду кричать! — подбежала к проезжей части и принялась голосовать.
Юных и одиноких дамочек подсаживают охотно. Я даже не успел второй раз предложить ей забрать мобильник. Оба шпаненка, еще раз «сфотографировав» меня, ссутулились и нырнули в темный провал какого-то переулка. Я опять остался один, с холодным телефоном в озябшей руке.
Очевидно, пинкертоновская деятельность привела-таки к простуде. Приехав домой, я почувствовал легкий озноб. Кутаясь в плед, в пустой и холодной квартире, не включая свет, грел чайник и размышлял, осталась ли хотя бы ложка малинового варенья.
Мобильник в кармане куртки раза три проверещал первые такты какой-то мелодии, прежде чем я понял, что это — вызов.
— Почему вы меня преследуете? — хрипловато каркнула откинутая крышка.
— С чего вы взяли? Никто вас не преследует!
— Послушайте! Вы мне в отцы годитесь, если не в дедушки! Что вы таскаетесь за мной вторую неделю?
— О чем вы? Это какое-то недоразумение! — Когда надо, я умею делать «морду кирпичом».
— Не держите меня за лохушку! Неужели вы думаете, что я слепая?
— Ничего я не думаю! Заберите свою трубку!
— Я не хочу вас больше видеть! Вы меня достали, слышите, вы?!
— Отлично! Скажите мне адрес, я вам вышлю мобильник почтой.
— Не хватало, чтобы вы меня еще и у подъезда стерегли! Отдадите завтра в каком-нибудь людном месте!
— В каком? — вполне безразлично переспросил я.
— Ну, скажем… — Безразличный тон немного охладил пыл моей собеседницы, и после некоторого колебания «клончик» назвала студенческое кафе возле университета: — В половине второго пополудни!
— О’кей, — буркнул я ей в ответ и резко отключился, давая понять, что не люблю разговоров в таком тоне.
«Фламенко» во времена моей юности было самым обычным кафе. Мы бегали туда после занятий почавкать за восемьдесят копеек, когда неохота было толкаться в очереди в студенческой столовой, чтобы пообедать за пятьдесят. Сейчас внутренность этого заведения отделали розовыми панелями, поставили барную стойку и разрешили курить. В результате этих нововведений заведение явно перешло в разряд престижных. Во всяком случае, в обеденный час здесь имелись пустые столики, только две или три шикующих молодежных компании вразнобой гомонили, сидя возле заставленных пластиковыми бутылками столов.
Я пристроился возле стойки и заказал чашечку кофе. В голове было пусто, и как ни старался продумать линию предстоящего разговора, ничего дельного на ум не приходило.
Девушка-клон прибыла почти без опоздания, кивнула кому-то в зале и прошла прямо ко мне. Я молча выложил телефон на стойку.
— Спасибо! — Взгляд девушки в этот момент мог бы опрокинуть бронированный сейф. — Вчера вы меня очень выручили!
— Ерунда! Часто сейчас такое приключается?
— Не знаю. Обычно я стараюсь одна по таким тмутараканям не ходить.
— Значит, вам все-таки повезло, что вы оказались вчера не одна. Кофе хочешь? — Я светски небрежно перешел на «ты» и сам удивился, насколько это естественно получилось. В студенческие годы в таких случаях страшно тушевался.
Сработало: девушка присела на соседний табурет, пальто распахнулось, я невольно взглянул на ее ноги — на ней была очень короткая юбка, почти не скрывающая стройных, в меру и красиво накачанных бедер. Еще пара чашечек капуччино стоила мне последних сбережений.
— Если честно, мне совсем не нравится, что вы меня выслеживаете, — уже не так уверенно пробормотала моя визави. — Вы думали хотя бы о том, что я могу, скажем, пожаловаться в милицию?
— Нет! — Мне такой вариант действительно не приходил в голову. — С какой радости вам на меня жаловаться? Наверное, вы просто немного мнительны. Правда, и я обратил внимание на вас. За последние дни вы попадались пару раз мне на глаза. Но, как видите, я не закатываю из-за этого истерики. — Не ошеломлять же с ходу эту девчонку признаниями о своем гипотетическом отцовстве и не выкладывать же ей «преданья старины глубокой» о том, с какими муками в далекую доперестроечную эпоху застенчивые ботаны расставались с застарелой девственностью. Придет время, сама все поймет. А то, чего доброго, действительно сочтет меня за психа. — Рад, что все так хорошо обернулось, — подытожил я.
Принесли кофе, девушка настороженно поднесла чашечку к губам, и можно было не бояться, что она схватит телефон и немедленно пошагает прочь на своих длинных красивых ногах.
— Извините, если я вчера говорила слишком резко. Вы действительно можете испугать кого угодно. Ночью, откуда-то из подворотни! С таким лицом! Вы перепугали даже этих отморозков! — Она хихикнула.
«А какое лицо должно быть у отца, когда он видит, как убивают его дочь?» — чуть было не выпалил я, но вместо этого с налетом кокетства промямлил:
— Неужели у меня был такой страшный вид?
— Еще бы! Ну, не страшный… Но такой решительный! Как они побежали! Ой, что это?
— Морская свинка. — Пушистый зверек отогрелся в нагрудном кармане моей куртки и высунул любопытную мордочку из-за пазухи. — У нас на станции юннатов за долги отключают отопление, и я перетаскиваю всякую живность к себе домой, чтоб не вымерзла, как мамонты.
— Так, значит, вы не маньяк?
— Нет, конечно! Я методист на станции юннатов.
— Извините! — в голосе ее наконец-то послышалось облегчение. — А я, честное слово, решила, что вас как бы интересуют девушки. Понимаете, есть такие мужчины… В общем… Ну, их не просто интересуют, — замялась моя визави, и я не упустил шанс чуточку подтрунить над ней:
— Экая же вы романтичная особа!
— Не смейтесь надо мной! А почему вы их за пазухой перетаскиваете, а не в клетках?
— А как же еще? Мороз! Если просто так нести, они сразу простудятся и погибнут!
— А можно ее погладить?
— Ради бога! — Я выгрузил грызуна на стойку и отпустил в распоряжение девичьих лап.
