– А вот вам, как видела, нравится работать с живым. Анемоны вас признали.
– А могли и не признать?
По губам свекрови скользнула тонкая улыбка.
– У нас не принято трогать чужие цветы. Очень легко остаться без пальцев.
Ага…
А за обедом, стало быть, не судьба была.
– Не стоит переживать. Это адаптированная форма, – свекровь успокаивающе погладила меня по плечу. – Никто не станет держать в доме по-настоящему опасное растение.
Уже легче.
– Самое большее, что вам грозило, – кислотный ожог.
Я сглотнула.
Однако странные у них здесь представления об опасности.
– Иногда ребенку лучше на собственном опыте позволить понять, что есть опасность. Малая боль – большой опыт, так здесь говорят.
Вот что-то сдается мне, что речь идет вовсе не об анемонах.
– Я взяла на себя смелость ознакомиться с результатами вашего тестирования, – она обошла стороной столик, и сороконожка замерла, свернулась клубком и погасла, из яркого насекомого превращаясь в некое подобие камня. – Ваши эмпатические способности… любопытное приобретение.
Ага, как и я сама.
Взвешена.
Оценена.
И признана годной.
Я подцепила пальцем веревочку и, прикинув, как сия конструкция будет выглядеть в итоге, покраснела и положила белье на место.
– Так, говорите, вы знакомы с червями? В вашем мире они тоже встречаются? – Свекровь распахнула окна, впуская в комнату свежий ветер и запах азалий. Но только их. Стоило чему-то крупному и явно агрессивно настроенному подлететь ближе, как оно увязло в завесе.
– Встречаются, – я поерзала. – Гусеницы такие… едят листья, потом строят коконы из шелковой нити. Эти коконы, кажется, кидают в кипяток, чтобы личинка погибла, а затем раскручивают.
Познания мои были куцы и печальны.
– Какое варварство! – не то восхитилась, не то возмутилась свекровь. – Не стоит опасаться, никто не заставит вас уничтожать бедных животных.
Она щелкнула пальцем по гудящему шару, отправляя его в темноту сада.
– Скоро включатся ультразвуковые глушилки, и полог станет непроницаемым, – сказала она. – Наши черви обитают в песках. Они питаются песчаным крилем, мелкими простейшими, которыми заселены верхние слои. И, охотясь, поглощают огромное количества песка. Органика переваривается, а неорганика преобразуется в пищеварительном тракте. Слюна червей содержит вещества, изменяющие структуру песка. Он превращается в клубки тончайших нитей, которые червь попросту отрыгивает.
Лежащий на кровати наряд заиграл новыми красками. Ткань из отрыжки песчаного червя – как-то не самая лучшая реклама.
– Дальше уже дроны подбирают, распутывают… Нити получаются исключительной прочности, но в то же время мягкие и тонкие. Это одеяние не пробить ни осе, ни даже шершню.
Понятно. Огламуренный бронежилет для девочки, если той вздумается выйти из дома.
А ведь тянет.
Я слышу, как поет пустыня.
– Конечно, процесс пусть и автоматизирован, но все равно нестабилен, как сама популяция червей. В последнее время их что-то беспокоит. Надеюсь, вы поймете, что именно.
Конечно.
Я же специалист. По внеземным червям…
Слетаю и спрошу. Может, песок несвежий попался или луны не в той фазе сошлись. Кому ж еще в этом разбираться-то?
– Больше веры в собственные силы. – Моя свекровь была неудержимо оптимистична. И это, честно говоря, пугало. – И окажите мне любезность, наденьте завтра это платье, даже если оно вам не по нраву.
– Почему?
Я моргнула, пытаясь избавиться от навязчивого желания выглянуть в окошко. В окошке этом что-то гудело, и гремело, и возилось, и еще шуршало, намекая, что выглядывать вовсе не стоит, что желание это суицидальное и…
– Не всякий род может позволить себе одеваться в чистый шелк. Как правило, его нити просто добавляют. Но мне хотелось бы показать всем, что мы ценим дар судьбы, Агния… Быть может, мой сын и бестолков, и забыл те сказки, которые ему читали на ночь, но я помню. Если вас примет мир, примем и мы.
Понятно, что ничего не понятно.
То есть моя свекровь все же наступила на горло собственному недовольству и приняла-таки меня в почетные невестки. Но только она. А завтра мне предстоит знакомство еще с кем-то, кто будет настроен куда более скептически, и потому меня надо нарядить, чтобы у этого кого-то и мысли не возникло, что мне здесь не рады.
Как все запутано.
И бестолково.
– Хорошо. – Я взяла платье. – Я ведь справлюсь без посторонней помощи, верно?
Здешние слуги меня, честно говоря, несколько пугали. Были они молчаливы, исполнительны и, когда пропадала надобность в их услугах, просто-напросто исчезали.
– Справитесь. – Свекровь, кажется, поняла. – Вас смутили ашшеры? Не стоит воспринимать их как разумных существ. То есть они, безусловно, ограниченно разумны, но являются по сути теми же дронами, просто адаптированными для дома.
Безумие.
Но мое, если уж на то пошло. Кто ж знал, что у меня настолько извращенный разум, да…
– Я постараюсь привыкнуть к ним, – пообещала я.
– Не сомневаюсь, у вас получится. И все же постарайтесь не выходить из дома, ладно?
Я кивнула.
Постараюсь, что уж тут…
А платье село идеально. И надо сказать, белье, оказавшееся еще более развратным, чем я предполагала, было удобно.
Шелк холодил кожу.
И был мягок.
Нежен.
И огромное зеркало, в которое вдруг превратилась стена, показывало, что наряд этот странный мне идет.
Этак я и замуж захочу.
Почему бы и нет? Мужчина серьезный. Червей опять же дадут. Он будет дубиной местных мамонтов гонять, а я за прялку сяду. И заживем в любви и согласии.
Глава 13
Нкруму разбудил тонкий высокий звук. Он появился и исчез, стертый недовольным грохотом местного неба, которое к посторонним звукам относилось весьма ревниво.
Показалось?
Или все-таки…
Будто иглой пространство проткнули.
Нкрума потряс головой, избавляясь от остатков сна. Он потянулся и, добравшись до первой панели, вывел на цифровую стену данные с внешней ограды.
Пески.
И тишина.
Старый червь выбрался на поверхность, раскрыл дыхальца и вывалил жабры, жадно собирая капли росы.
Стая бехтов после охоты устраивалась на дневную лежку.
