И редко, кто решался покинуть безопасное место.
Надо было лишь выждать, а город… город просто рассматривал тех, кто, силясь сохранить дар свыше – что за глупая идея, будто он связан с невинностью, а потому хранительницам нельзя вступать в связь с мужчинами? – полностью его утратил.
Бестолковые.
Ритуалы, лишенные смысла. Наверное, у нас тоже много таких, от которых осталась лишь форма. Больно. Как будто кожу сдирают…
Мое тело адаптируется к местным условиям.
Моя кровь нужна.
Город-храм, город-лаборатория слишком долго ждал хоть кого-то, чтобы теперь отказаться от шанса. Нет, он мыслил иначе, категориями, далекими от человеческих, но разум мой, чтобы не разлететься вдребезги, довольно ловко переводил их в доступные понятия.
Тело менялось.
При желании я могла получить отчет обо всем.
Кожа станет плотнее и темнее, меланиноподобный пигмент защитит ее от излучения местного солнца, а помимо потовых желез, появятся другие, производящие особое вещество – аттрактант… нет, пожалуй, далее я знать не хочу.
Да, понимаю, ни одна тварь в этом богами забытом мирке не причинит мне вреда, но…
Я хочу остаться собой.
А кто я есть?
Душа?
Сознание?
Или цепочка ДНК, которую кто-то взялся переписать наскоро. Я не хочу исчезнуть, я не… исчезну. Страх иррационален, и его убрали, отсекли и развеяли. Плохо? Хорошо? Я вообще смогу мыслить подобными категориями или превращусь в сверхдревнее и гипермудрое существо?
Если бы умел, город рассмеялся бы.
Ни в кого я не превращусь. У него нет полномочий изменять суть, а форма… Мне многое станет удобней.
Спасибо, блин.
И не за что.
Кости вытягивались, а с ними и мышцы, органы… Пожалуй, лишние знания – лишние печали. Главное, что я почти пришла в себя, а эта перестройка надолго не затянется. Мне же, раз уж получилось как получилось, надо понять, что происходит в городе.
Айварх спускался. Он явно неплохо ориентировался в лабиринтах местных коридоров. И шел быстро, кажется, получая удовольствие от того, что девочка не успевала. Когда она спотыкалась, айварх почти позволял ей упасть, а после хватал за шею и рывком поднимал на ноги.
– Не шали, – сказал он, когда девочка попыталась упасть снова. И приложил ее головой о стену. – Ты же не хочешь, чтобы я убил тебя прямо здесь?
– Отпусти ее.
– Заткнись! Самый умный? Знаешь, что будет умно? Вот… – Айварх оттолкнул пленницу, одновременно захлестнув ее шею черным гибким шнуром. – И еще вот… Подойди, если не боишься…
Шнур натянулся и завибрировал.
Девочка вцепилась в ошейник, и по пальцам потекла кровь.
– Я могу приказать, и она умрет. Скажем, ей голову отрежет… Подойди, я сказал.
Нкрума приблизился.
И не удивился, когда черный кончик хлыста коснулся его руки. Ожог. И кожа на месте ожога онемела.
– Яд, – пояснил айварх. – Древний. Хороший древний яд. Аналогов наши не обнаружили. Не буду врать, ученые у нас так себе… Не ученые, а недоучки, которым места не нашлось. Был, правда, один, который идейный… Умник, на всех смотрел свысока. Он гений, а мы так, отрыжка Вселенной…
Онемение расползалось.
Плохо.
И дело не в том, что противоядия у айварха скорее всего нет. А в том, что Нкрума бросил свою невесту. Найдут ли ее? Если найдут, то мама о ней позаботится.
Глупо все получилось.
Ничего.
Ей помогут устроиться. Найдут подходящий мир, обеспечат. Она умная девушка, сумеет выжить.
Только жаль, что Нкрума ничего толком не успел.
Он хотел бы показать ей Мертвое озеро на самой границе владений рода. И каньон Ветров, где бродят заблудившиеся голоса. И древний Ашшмар, признанный культурным наследием, но оттого не менее заброшенный. И что с того, что силовые поля не позволяют пескам погрести эту сеть пещер. В них остались и камни, и кости, и что-то наподобие экспозиции, скальные рисунки.
Тишина.
И мертвый круг источника, питавшего город столетиями.
Еще был утес Наоргло, уже не на востоке – на севере. Темная скала, спицей торчащая из песков. Об нее не одна буря точила зубы, но не сточила. И ветра оставались где-то там, внизу, а на вершине, на крохотной площадке, добраться до которой можно было лишь на гравилете, всегда было тихо. И в этой тишине, поговаривают, можно услышать, как падают звезды.
Чушь.
Звезды – это шары плазмы, а падают метеориты. Но какая разница, если красиво?
Быть может, там, на вершине, они просто смотрели бы. А быть может, заговорили. О чем? О чем-нибудь. Почему-то ему казалось, что у них нашлись бы общие темы.
Умирать не хотелось.
– Чем быстрее ты доберешься до цели, тем больше будет шансов выжить.
Тень в проходе качнулась было навстречу.
И отступила.
Правильно. Он успеет убить девочку, а Нкрума… он ведь знал, что умрет рано или поздно. В конце концов, для мужчины смерть в бою почетна, а он добыл своего шарраха.
Вниз.
Этой лестницы Нкрума не помнит, да и готов поклясться, что еще недавно ее не было. Айварх, кажется, не заметил ее появления, как и взгляда. Правда, откуда и кто смотрел, Нкрума так и не понял. И на лестницу он ступил первым.
Глава 34
Я с трудом сделала первый шаг, разрывая связь с разумом города.
Нет.
Эта связь выполнила свою задачу и потому больше не нужна. Есть другая, тонкая и пока еще плохо мною осознаваемая, но достаточно захотеть.
Я сдавила голову руками.
Не хочу.
Мне надо отдохнуть. Уложить в несчастной моей голове, что…
Я хранительница?
Высокая честь и все такое… А еще я больше не человек. Не в том плане, что разумом, – физически. Новое тело было неудобным, оно и понятно. Привыкнуть надо.
Привыкну.
Со временем.
Вот только времени не было. Город показал мне все, что я хотела видеть, и даже больше. Нет, я не жалела пиратов, которые остались в местных коридорах, обещая неплохой ужин всем тварям, большим и малым. Сами полезли, но…
Все-таки несколько неприятно осознавать, что милейшая Арагами-тари с такой легкостью способна оторвать голову человеку. То есть не совсем чтобы человеку, то существо было скорее насекомообразно, но… Я с ней чаи распивала, а она тут головы отрывает.
Но и сказать, что у нее вовсе повода не было, тоже нельзя.
