Я потянула тонкие нити, выплетая из них нечто, напоминающее кокон. Или это не я, но то, что стало частью меня. Я ведь, та, которая человек, даже не полностью осознавала, что именно происходит.
Быстро.
И еще быстрее.
Водяной пузырь опал, охватывая тело Нкрумы плотной пленкой. Не захлебнулся бы…
Я знаю, что делаю.
Почти.
Вода к воде… первичная структура… изменчива и в то же время постоянна памятью своей… способна заменить, изменить…
Я взялась за голову, пытаясь как-то структурировать мысли, но… Не отвлекаться, если хочу, чтобы он жил. Я ведь не я, но это место вполне способно создать дубля, генетического двойника, который до последней треклятой клетки повторит Нкруму…
Это будет всего-навсего двойник.
Мне же не дубль нужен.
Мне…
Вода понимала. Слышала.
Приняла.
Ждать.
Кто бы знал, до чего это непростое дело – ждать.
– Все будет хорошо, – сказала я девочке, которая все никак не замолкала. – Только не надо больше петь. Пожалуйста. Прости, но это слишком мрачно.
Она замолчала.
Уставилась на меня со… страхом? Отнюдь…
– Что здесь происходит? – спросили меня. И я не удивилась, обнаружив Арагами-тари. Моя свекровь выглядела несколько потрепанной, но довольно-таки бодрой, что, вспоминая о некоторых виденных мной моментах, заставляет ее уважать.
– Я сама мало что понимаю, – сказала я и опустилась на камни. – Садитесь, придется ждать. Честно говоря, не представляю сколько, но у него получится. У нас… у этого места… Вода способна на многое.
– Агния?
Удивление.
И… восхищение?
Вместе с тем ужас… Неужели я стала такой страшной? Или дело не во мне? А в чем тогда? Я провела пальцами по лицу, но все равно не поняла, насколько оно изменилось.
– Это все он, – я ткнула пальцем в остров. – И Древние ваши. Наворотили дел…
– Древние, стало быть.
Арагами-тари все-таки присела и, поманив к себе девочку, обняла ее.
– Как ты?
А та расплакалась. Да уж, Агния, с детьми ты ладить не умеешь. И надо бы что-то сделать, сказать, но я молчала. И они молчали. Долго, наверное, быть может, даже целую вечность. А потом водяной пузырь лопнул, выплевывая мокрого и несколько пожеванного жениха.
Живого.
Мать его, живого.
Правда, не буду врать, что здорового.
Глава 36
Потом было…
Много чего было.
Мы возвращались. Мы бежали, спеша убраться из города до бури, которую я держала, но она, рожденная моей же волей, рвалась с привязи. Я слышала грохот песчаных крыл, и не только я. К счастью, мне не нужно было объяснять, почему пересидеть эту бурю в городе не выйдет.
Хоть бы поместье уцелело…
Нас ждали.
Наверное, это было еще одним чудом, но, завидев серебристую каплю гравилета, я разрыдалась. А старший братец моего жениха мрачно сказал:
– Долго копаетесь. Остальные уже ушли.
И говорил, как понимаю, вовсе не о пиратах.
Полет.
Вверх и вниз. В стороны, пробираясь меж покрывалами ветра. Удары, от которых корпус гравилета начинал мелко вибрировать. Шелестящий звук, заставлявший думать, что корпус этот выдержит недолго, что вот сейчас буря изловчится и захватит его.
Поиграет и разломает на части.
Вытряхнет нас в пески и заметет.
Я уговаривала ее, я шептала и просила пропустить, она ведь должна меня слушать. Она… она вышла из-под контроля машин и теперь существовала сама по себе, а договариваться со стихией – занятие бесполезное.
Но мы добрались.
Не знаю, чудом ли, молитвами или нечеловеческим нашим везением, но стоило гравилету опуститься – и над поместьем поднялся мыльный пузырь силового поля. А братец Нкрумы – надо будет узнать, как его зовут, а то напрочь из головы вылетело – рявкнул:
– Скорее, щитов надолго не хватит…
Мы успели добежать до дома.
И закрыть двери.
Окна.
Буря разозлилась. И внутри было слышно, как она там мечется, пытаясь добраться до существ, которые возомнили себя хозяевами мира.
Наивные.
И мне было страшно, пожалуй, как никогда прежде. А Нкрума, словно ощутив этот страх, обнял меня и тихо произнес:
– Дом выдержит, он видел не одну сотню бурь.
Арагами-тари же, взглянув на нас, вздохнула. И почему-то в этом вздохе мне послышалась печаль, хотя, если подумать, самое время радоваться, верно? Все ведь живы.
Целы.
Пираты побеждены. Вода обнаружена. Тайны Древних открыты если не полностью, то почти… А она печалится.
Буря продолжалась семь дней.
И не скажу, что это были лучшие семь дней в моей жизни.
– Дорогая, как ты себя чувствуешь? – Арагами-тари в костюме из кораллового шелка выглядела очаровательной и почти беззащитной. Хрупкая чашечка в руках.
Коготки блестят свежим маникюром.
Перстенечки на пальцах.
Благообразная дама… и не скажешь, что при случае голову оторвет и раскаиваться не станет.
– Видишь ли, конечно, мы все бесконечно рады, что у мира появилась хранительница…
Ага, радость так и брызжет, особенно у некоторых, не слишком веривших в эту сказку. Нет, все держатся вежливо, но…
Да, я выгляжу странно.
Не бывает круонцев рыжей масти. Меня уже просветили и присоветовали хорошую краску для волос, а заодно и салон, в котором кожу затонируют, а то чересчур уж смугла стала.
Неприлично.
И непривычно. Я до сих пор вздрагиваю, увидев свое отражение в зеркале. Не то чтобы перемены так уж кардинальны, но человеческого во мне оказалось куда больше, чем местного.
Узкое лицо.
Глаза раскосые, кошачьи. Широкая переносица. И рот немаленький, но смотрится в целом гармонично.
Но это все равно не я.
Не совсем я.
Или совсем не я? Первые дни я пыталась разобрать это лицо по черточкам, закрывая то нос, то глаз, то уши, понять, где же в нем заканчивается человек и начинается… собственно, как называется то, кем я стала?
Понятия не имею.
И не имея, предпочитаю не покидать собственных покоев, благо здесь есть все, что мне нужно. А буря… буря мглою, как говорится… странно смотреть в окно, за которым желто-красная стена. Можно, конечно, включить голограмму, но я не хочу.
