Мистер Ли: Запрашиваемые сведения приведены в таблице. Эти цифры не следует сравнивать напрямую, поскольку существуют национальные особенности в определениях и методах сбора статистических данных. В частности, данные по США и Японии основаны на исследованиях, а не на официальной информации правительственных учреждений.
Количество безработных в процентном выражении на ноябрь 1987 года (данные приводятся без учета сезонных колебаний)
ЕЭС 11,5%
ЕАСТ (включая Лихтенштейн) 2,8%
США 5,6%
Япония 2,5 %»
Депутаты представляют свои письменные вопросы клеркам Нижнего стола, и те дают им советы по поводу их правильного оформления. От министров нельзя требовать ответа на спорные вопросы или слухи, просочившиеся в прессу, а также информации по истории вопроса в целях ведения спора. Клерки Нижнего стола, в задачу которых входит давать депутатам беспристрастные советы, зачастую проявляют невероятную сноровку, придавая вопросу депутата нужный вид. После этого вопросы передают министру, который может либо не дать прямого ответа, либо не ответить вообще, заявив, что ответ обойдется в «несоразмерную сумму» (допустимый предел — 250 фунтов). Это основание использовалось в сессию 1987/88 года, чтобы не давать ответ нескольким депутатам-лейбористам и депутату от уэльской партии «Плайд Кимру» Дэвиду Эллису Томасу, которые хотели узнать, используется ли плутоний, производимый на британских АЭС, для изготовления ядерного оружия.
Иногда всего лишь указание вопроса в повестке дня может довести проблему до всеобщего сведения. Например, Том Далиэлл, депутат-лейборист, задал несколько сотен письменных вопросов о потоплении «Бельграно» во время Фолклендской войны 1982 года.
[34] Его усердие, без сомнения, способствовало быстрому увеличению парламентских вопросов за последние двадцать лет: сегодня их задают более 40 тысяч в год. В сессию 1985/86 года было подано 7604 устных вопроса и 36 491 письменный, а в сессию 1986/87 года, укороченную из-за всеобщих выборов 11 июня 1987 года, — 4410 устных и 24 665 письменных. При случае депутат может пожаловаться на то, что государственные средства тратятся на чересчур большое количество вопросов. Их стоимость выражается в рабочем времени государственных служащих, составляющих наброски ответов для министров: в среднем оно оценивается в 50 фунтов за один ответ. Однако демократия не обходится дешево, и на депутатов следует накладывать как можно меньше ограничений при рассмотрении решений правительства и составлении о них своего мнения. Для того их и избирали.
Вопросы к премьер-министру
Большинству людей больше знаком сеанс вопросов к премьер-министру, который проводится каждый вторник и четверг с 15.15 до 15.30. Это совершенно особое парламентское мероприятие, но оно существовало не всегда. На самом деле эта традиция, которая кажется давно укоренившейся — большая приманка для прессы, да и для публики, — родилась всего 28 лет назад, хотя корни ее, как мы видели, уходят много глубже.
До 1880-х годов к вопросам к премьер-министру подходили так же, как к вопросам к любому другому министру. Их задавали без предварительного уведомления в любой день, когда премьер являлся в палату и мог на них ответить, и в том порядке, в каком депутаты поднимались с места, чтобы их задать. Потом начались перемены. Сначала, из уважения к Гладстону, которому тогда было за семьдесят, обращенные к нему вопросы помещали в конец списка, чтобы он мог прийти в палату общин попозже. Однако к тому времени депутаты начали задавать больше вопросов и возник риск того, что до вопросов к премьеру дело вообще не дойдет. В 1904 году было решено, что вопросы к главе правительства будут начинаться с № 51 в повестке дня, позднее их перенесли на № 45. С 1904 по 1960 год премьер-министр отвечал на вопросы, начиная с № 45, в любой парламентский день, за исключением пятницы. В 1950-е годы стало ясно, что премьер не сможет присутствовать в палате по понедельникам и средам, так что в конечном счете было решено установить время в 15.15 по вторникам и четвергам. Первый сеанс вопросов к премьеру по новым правилам состоялся 1 июля 1961 года, когда Гарольд Макмиллан ответил, в частности, на вопросы о сфере ответственности посла в Южной Африке, о Кипре, о речи, которую он произнес в предыдущие выходные о политике партии, заявив (во всеуслышание), что в стране «еще никогда не было так хорошо жить», о вступлении Великобритании в Европейское сообщество и о подготовке немецких солдат в Шотландии.
Изначально максимальный период подачи заявок на вопрос премьеру в контору клерков был установлен в три недели в октябре 1965 года, но затем сокращен до двух недель (или десяти рабочих дней) в 1971 году, как и сегодня. Четко установленное время на каждой неделе для вопросов к премьер-министру показывает, какое важное значение они приобрели; глава правительства тратит больше времени на ответы на устные вопросы депутатов, чем любой глава департамента.
Задавать вопросы Клементу Эттли, первому премьер-министру-лейбористу после Второй мировой войны, всегда было бессмысленно, поскольку даже на самый острый вопрос он отвечал односложно. Кучка депутатов осаждала сэра Уинстона Черчилля, когда он был премьером в 1950-е годы, однако он редко выходил за пределы непосредственных обязанностей премьер-министра (в его понимании), да и тогда старался всего лишь отделаться от депутатов. Например, однажды он снизошел до ответа на вопрос о перспективах воинской повинности, заданный в феврале 1953 года Эммануэлем Шинвеллом, депутатом-лейбористом и бывшим министром топлива и энергетики в правительстве Эттли, сказав всего лишь, что «никаких перемен не намечается». Депутаты проявили настойчивость, и Черчилль посоветовал им дождаться скорого выхода «Белой книги». Мало кто из премьер-министров сегодня мог бы регулярно отделываться подобными ответами.
Гарольд Вильсон, избранный лидером оппозиции в 1963 году, наконец-то понял, какие возможности предоставляет «правительственный час», чтобы обратить в свою пользу тяжелые для правительства моменты, в особенности связанные с делом Профьюмо. Макмиллан, наверное, до конца жизни сожалел о том, что в свое время дал «добро» на вопросы к премьер-министру. Когда настал черед сэра Алека Дуглас-Хьюма, как лидера оппозиции, расчихвостить Вильсона, он позорно провалился, промямлив бессмертную фразу: «Правительство не сделало ровным счетом ничего с сегодняшнего дня и до сих пор». А когда правительство лейбористов, в свою очередь, утратило популярность к концу 1960-х годов, Вильсон защищался от нападок, давая все более длинные ответы и приводя все больше статистических выкладок — такую тактику осажденные премьер-министры используют и поныне.
