Заявление по бюджету венчает собой долгий подготовительный период, во время которого важную роль играют руководство казначейства и другие министры. Рекомендации, вносимые казначейством, стали, несомненно, гораздо более ценными, чем в 1853 году, когда Гладстон сетовал на то, что ему «в буквальном смысле не к кому обратиться, столкнувшись с самым затруднительным делом, которое когда-либо попадало ему в руки» (законопроект о налоге на наследство). Теперь такого случиться не может. На самом деле чиновники Минфина просто завалены длинными сводками, касающимися внутренних налогов. Лорд Барнетт рассказывает о «широком спектре различных вариантов, изложенных во всех подробностях, в плане всевозможных форм налогообложения, от подоходного налога до процентов с выигрыша в азартные игры».
Чтобы вынести необходимое суждение об экономической политике во время подготовки к разработке бюджета, министр финансов основывается на все более детально разработанных прогнозах, даже по сравнению с недавним прошлым. Лорд Каллагэн ссылается на чиновников казначейства, предоставляющих ему расчеты и статистические данные за предшествующие несколько лет, на основании которых они пытаются сделать прогноз на будущее: Гарольд Макмиллан, тоже побывавший в кресле министра финансов, называл это «попыткой не опоздать на поезд, используя прошлогоднее расписание». Сегодня в распоряжении канцлера казначейства ведомственный компьютер, экономические модели и советы экономистов — вполне убедительные, чтобы помочь ему определиться с направлением экономической политики и внести необходимые изменения в бюджет. Однако последнее слово остается за ним. Хотя министр финансов раскрывает содержание бюджета кабинету только незадолго до произнесения своей речи, мудрый канцлер, как сказал Энтони Иден, поделится своей ношей с премьером, раз уж не может переложить ее на весь кабинет. Публичные разногласия между Маргарет Тэтчер и Найджелом Лоусоном по поводу валютного курса как раз перед принятием бюджета на 1988 год были необычным делом, однако сотрудничество с премьером не поможет министру финансов, если его позиция ошибочна. В прошлом премьер-министры отдали на заклание многих канцлеров казначейства.
Дебаты по бюджету длятся четыре дня, после чего проводится голосование по некоторым бюджетным предложениям, прочие же принимаются списком. Оппозиция должна проявлять осторожность в отношении того, против каких предложений выступить: сделав неверный выбор, она может оттолкнуть от себя избирателей. Правительство нечасто терпит поражение в конце прений по бюджету, но если такое случится, это поставит его в тяжелое положение. Угроза такого поражения нависла над правительством лейбористов в период союза между лейбористами и либералами по бюджету 1977 года, когда либералы вознамерились проголосовать против 5,5-процентного увеличения пошлины на бензин; это привело бы к сокращению доходной части бюджета на 670 миллионов фунтов. Пошлину ввели сразу после оглашения бюджета, и если бы либералы проголосовали против нее в завершение четырехдневных прений, правительству пришлось бы по закону перечислить эти деньги обратно на автозаправки, а тем, в свою очередь, — вернуть их покупателям: можно себе представить, какой административный хаос настал бы тогда. Подобные проблемы не возникают, если правительство обладает большинством в парламенте и пользуется поддержкой своих однопартийцев, однако ему предстоит преодолеть иные препятствия для принятия законопроекта об ассигнованиях.
Законопроект об ассигнованиях
Обычно его публикуют примерно через неделю после дебатов по бюджету. Он заключает в себе положения бюджета. Как правило, этот законопроект состоит примерно из сотни пунктов, хотя иногда и больше. В законопроекте об ассигнованиях за 1984 год было 145 пунктов, и в постоянном комитете его обсуждали 155 часов — рекорд для документов такого рода. Наряду с бюджетными предложениями по налогам в законопроекте содержатся всевозможные положения технического порядка, например меры во избежание уклонения от уплаты налогов.
Законопроект об ассигнованиях проходит в зале палаты и второе чтение, и стадию обсуждения в палате на правах комитета, однако главную работу по нему проводят «этажом выше», в комитете: эту долгожданную реформу провели в 1968 году. Положения законопроекта, принимаемые палатой, обсуждаются правительством и оппозицией, причем первое отбирает для дебатов наиболее популярные положения, а последняя выискивает те, которые могут загнать правительство в угол. Во время дебатов неизбежно возникает ощущение «дежавю». Преимущества и недостатки основных изменений в налогообложении в очередной раз перечисляют в течение примерно трех дней, отводимых на эту часть комитетской стадии; представители партий и министры изо всех сил стараются сказать что-то новое и интересное по поводу, например, двухпроцентного сокращения стандартной ставки налога.
Всё остальное рассматривается в комитете: его заседания начинаются в половине пятого по вторникам и четвергам. После прохождения законопроектом стадии комитета стадию доклада и третье чтение он проходит в палате, как и все остальные.
Состав постоянного комитета по ассигнованиям, как и всех прочих, отражает соотношение сил в палате, однако он больше других: от 40 до 50 депутатов. «Хлысты» правящей партии, как обычно, отговаривают «заднескамеечников» от попыток вносить поправки или принимать участие в дебатах, однако те ведут себя не столь послушно, как при обсуждении других законопроектов. Некоторые считают себя специалистами в налоговой области, другие хотели бы провести дорогие их сердцу налоговые реформы, третьи получают целые вороха справочного материала от различных организаций по поводу того, каким образом налоги затрагивают их интересы. Тем не менее предлагаемые ими поправки часто поступают слишком поздно, чтобы депутаты могли внести изменения, поскольку комитет уже обсудил нужные пункты и провел по ним голосование.
Но усилия групп давления и лоббистов могут увенчаться успехом, особенно если их предложения не противоречивы, а информацию вовремя успели разослать всем членам комитета. Лидеры оппозиции и рядовые члены правительственной партии могут совместно работать над тем, чтобы покончить с неравным подходом к некоторым товарам, например, установить одинаковые импортные пошлины на кипрский и испанский херес или предоставить налоговые послабления за ремонт и содержание памятников истории, находящихся в частном владении, если они открыты для посещения не менее 28 дней в году, способствуя таким образом сохранению культурного наследства. Добиться победы по таким вопросам можно, убедив правительственных министров пойти на уступки. Если у правительства нет большинства в комитете, правительственные «заднескамеечники» и «переднескамеечники» могут объединить свои усилия для разрушительного эффекта. Такое случилось в 1977 году, когда из 38 членов комитета 19 были членами правительственной партии и 19 — членами оппозиции: небывалый случай. Если по какой-либо поправке, внесенной оппозицией, голоса разделились строго поровну, по традиции председатель должен отдать свой голос правительству, чтобы сохранить статус-кво, то есть оставить законопроект в точности таким, каким он поступил из палаты после второго чтения. В этом же комитете оппозиция вместе с двумя правительственными «заднескамеечниками», Джеффом Рукером и Одри Уайз, проголосовали за поправку от своего собственного имени и от имени Найджела Лоусона (тогда представителя казначейства от оппозиции), вынудив канцлера каждый год увеличивать персональные денежные пособия в соответствии с уровнем инфляции или добиваться у палаты разрешения этого не делать. Нынешний канцлер Найджел Лоусон подписался под поправкой и голосовал за нее, и потом, став членом правительства, ему пришлось действовать соответственно.
