Балдуин II умер в конце августа 1131 г. В последний час он велел «перенести себя к Гробнице Иисуса Христа и тут же скончался на руках дочери своей Мелисенды и зятя Фулько».
Восемнадцать лет он был графом Эдесским, двенадцать лет — королем иерусалимским; два раза — военнопленным и семь лет провел в оковах. Этот правитель отличался храбростью, но злая судьба не допустила его полностью проявить свои способности в славных событиях, ознаменовавших его царствование.
Три недели спустя, в праздник Вознесения, Мелисенда и Фулько были коронованы в храме Святого Гроба.
В начале своего царствования Фулько был занят основанием дружественного союза с Дамаском, затем наведением порядка в княжестве Антиохийском. Сын Боэмунда, прибывший из Италии для получения наследия отца, сначала вынужден был вступить в борьбу с Жосленом де Куртене, а затем погиб в столкновении с турками в Киликии. Фулько Анжуйский положил конец бедственным несогласиям, выдав дочь Боэмунда, 7-летнюю Констанцу, в обход интересов ее матери, за Раймунда Пуатье. Это шло вразрез с планами и намерениями Мелисенды. Она считала пуатевинский брак чисто семейным делом и интриговала в пользу своей сестры Алисы.
Около 1132 г. вокруг Гуго де Пюизе стали собираться недовольные правительством. На его сторону встал такой могущественный барон, как Роман де II.и, правитель Трансиордании. Возможно, многих баронов привлекала действительная или мнимая роль Мелисенды в подготовке свержения нелюбимого мужа. Она выполнила свой долг перед государством, родила законного, признанного всеми наследника. По французским законам отцом ребенка в любом случае считался муж матери. После появления наследника необходимость в присутствии Фулько отпала.
Сыновья Эммы были достаточно взрослыми. Не требовалось особой проницательности, чтобы понимать происходящее и осознавать, какая незавидная участь уготована их матери. Гнев и оскорбленное самолюбие толкали их на решительные поступки. Старший, Готье, сеньор Цезареи, вызвал отчима на Божий суд — смертельный поединок. Не рисковать столь дорогой для нее жизнью заклинала Гуго его возлюбленная королева. Но и законная супруга, оказавшись перед выбором — потерять мужа или сына — умоляла Гуго отказаться от схватки. Сам же любовник Мелисенды страшился Божьей кары за свой грех.
Так или иначе, но Гуго от поединка уклонился.
Это было неслыханным поступком в рыцарской среде. Обвиненный в трусости, Гуго подвергся всеобщему презрению и, не зная, как поступить, решил обратиться за помощью к мусульманам. Этих не надо было просить дважды: они сразу же бросились опустошать окрестности Яффы и Зарона. Тут от Гуго, ставшего жертвой обстоятельств, отвернулся даже главнейший из его вассалов, коннетабль его собственного двора Балиан Ибелин.
Гуго, который не отличался ни силой характера, ни выдающимся умом, не имел и коварства. Он помчался в Иерусалим, где покаялся во всем перед Фулько, умоляя о прощении.
Фулько делал вид, что не прислушивается к сплетням по поводу романа жены и своего вассала и родича. На самом деле он бешено ее ревновал. Но, будучи человеком мудрым, король полагал, что пытаться силой заставить жену разлюбить соперника — напрасный труд. С другой стороны, он понимал, что выполнил то, для чего был призван, — дал наследнику иерусалимской короны свою кровь или свое имя. Его положение принца-консорта становилось неустойчивым, и обострять отношения с супругой не стоило. В то же время разногласия между христианами — сторонниками и противниками Гуго — будут только на руку мусульманам. Он простил покаявшегося юношу и наказал его только тремя годами ссылки.
Впрочем, у короля Фулько (как указывает Гийом Тирский) была любопытная особенность, которая, возможно, и объясняла его неожиданную терпимость. «Он имел необыкновенно слабую и сбивчивую память, а потому не мог удержать в голове даже имен своих домашних, и весьма немногих узнавал по чертам лица; таким образом, ему случалось кому-нибудь оказывать всевозможные почести и доверчиво с ним беседовать, а потом, встретив его нечаянно, спрашивать, что это за человек. Это обстоятельство приводило в затруднение многих». Не исключено, что он просто страдал от начальной стадии болезни Альцгеймера или от последствий перенесенного на ногах инсульта.
Но это не мешало королю втайне стремиться докопаться до корней заговора и выявить в нем действительную роль королевы. Фулько приказал пытать приближенных Мелисенды. Рассказывали, что он повелел сажать подозреваемых на огромный вертел, специально изготовленный ромейским умельцем, и поджаривать на медленном огне.
Мелисенда не простила; все оставшиеся годы жизни Фулько носил под платьем тонкую прочную кольчугу, боясь удара кинжалом в спину.
Когда Гуго покидал город, на него было совершено коварное нападение. Он получил колотые раны в шею и голову, как думали — смертельные.
Это покушение бросало тень на Фулько. Он, не мешкая, приказал схватить нападавшего, некоего бретонского рыцаря. Бретонца прилюдно подвергли страшной пытке: сначала отрубили одну ногу и тотчас залили рану кипящей смолой; затем то же самое проделали с остальными конечностями, но несчастный клялся, что действовал по собственному побуждению.
Гуго выжил, но остался калекой. Клинок убийцы серьезно задел шейные позвонки. Он отправился в изгнание, едва только смог передвигаться. При дворе Рожера Сицилийского он получил богатый удел, но вступить во владение им не успел, так как умер вскоре после того, как приехал в свой новый замок Горгано.
Не сразу из-за несовершенства тогдашних средств связи дошла эта весть до Мелисенды, но время мало смягчило ее горе. Однако королева стойко несла свой крест и выполняла долг супруги: она родила еще одного сына, Амори, отцом которого уже точно был Фулько Анжуйский.
Новое противостояние между Мелисендой и Фулько в 1140-е н. практически поставило страну перед угрозой гражданской войны. Только усилия приближенных и духовенства смогли предотвратить самое страшное — распад Иерусалимского королевства.
Единственным важным событием в царствование Фулько Анжуйского было завоевание Панеады в Антиливане.
Приходилось признать, что анжуйский брак не оправдал возлагавшиеся на него надежды. Король и королева постоянно оспаривали друг у друга власть и временами имели разные правительства. Как государь Фулько оказался слабым и плачевно зависимым от своей супруги.
В ноябре 1143 г. король Фулько «после охоты на зайца во время быстрой езды перед воротами Акры упал вместе с лошадью так неудачно, что седло размозжило ему голову. Скоро после этого Фулько испустил дух».
Король, израсходовавший весь ныл молодости, не отличавшийся деятельностью и энергией, строил крепости вместо того, чтобы собирать войска; во время его царствования воинственный дух христиан уступил место духу раздоров. Как отмечал Ж.-Ф. Мишо, вступив в управление государством, Фулько нашел его сильным и могущественным; умирая, он оставил христианские колонии на пути к разрушению. Но крестоносцам его смерть казалась ужасным бедствием, поскольку сыновья его, Балдуин и Амори, были еще малы.
