Бароны настояли на немедленной коронации 13-летнего Балдуина. Вместе с сыном была коронована и Мелисенда, и фактически именно она управляла государством. Свои указы и распоряжения она подписывала Dei gratia Jcrusolimorus, что означало «милостью Божьей королева Иерусалима».
Как современников Мелисенды, так и более поздних историков поражала эта «воистину незаурядная женщина, которая более тридцати лет обладала всей полнотой власти в Иерусалимском королевстве, создав прецедент пребывания женщин на государственном посту». Гийом Тирский замечал, что это «была очень мудрая женщина, искушенная почти во всех областях государственной жизни, которая успешно преодолевала все недостатки, связанные с ее полом, и бралась за самые ответственные дела. Она столь умело управляла королевством, что в этом смысле ее можно смело приравнять к предшественникам на троне, и пока сын следовал ее советам, народ наслаждался полным спокойствием, и дела шли в наилучшем порядке».
Мелисенда, поистине царственная и обаятельная, была женщиной, которая могла позволить себе все или очень многое. Она обладала способностью так удачно подбирать соратников, что они не переставали повиноваться ей, получив назначение. С необыкновенной проницательностью она видела, кто по настоящему предан, а кто готов предать. Королева-мать всегда могла заставить Балдуина поступить так, как считала полезным для государства, давая ему мудрые советы: он подтвердил данное его дедом освобождение от налогов и пошлин всех купцов, приезжающих в Иерусалим, причем не только латинян, но и сирийцев, греков, армян и сарацин. Со щедростью, присущей королеве, Мелисенда на свои средства построила в городе огромный рынок, где, по словам хронистов, насчитывалось 27 хлебных лавок. При ее непосредственном участии были реконструированы мечеть Омара, превращенная в 1141 г. в христианскую церковь Templum Domini, и женский монастырь Св. Анны.
Мелисенда распоряжалась войсками королевства ив 1144 г. послала своего кузена коннетабля Манассию, Филиппа Наплузского и Элинанда Тивериадского с сильным войском в помощь Жослену II Куртене, осажденному в Эдессе.
К несчастью, Эдессу уже ничто не могло спасти — этот сильный и богатый город пал под ударами мусульман.
Именно взятие Эдессы сарацинами подвигло европейских христиан на Второй крестовый поход под началом германского императора Конрада III и французского короля Людовика VII.
Вершиной правления Мелисенды был торжественный прием предводителей Второго крестового похода, устроенный ею в Акре, одно из самых блистательных собраний того времени. Она, полукровка, дочь лотарингского графа и киликийской дворянки, с блеском и роскошью, невиданными в Европе, принимала христианских властителей Севера как хозяйка Иерусалима. Она сумела явить такие несравненные такт и достоинство, что этот прием вошел в число важнейших событий политической жизни того времени.
На ассамблее присутствовали надменный император Конрад со своими братьями; благочестивый, как все Капстинги, король Франции Людовик VII, другие вожди христианских армий и старейшины духовенства, маркиза Австрийская и множество французских и немецких знатных дам, которые сопровождали крестоносцев в Азию. Небывалый случай: военачальники и прелаты совещались относительно священной войны в присутствии дам, которые сопровождали крестоносцев в Азию.
Впрочем, поход закончился полным провалом. Казавшийся так хорошо подготовленным, так много обещавшим в начале, он стал самым постыдным унижением христианства в Средние века. II.вторив все ошибки и слабости Первого похода, Второй оказался лишенным его сильных сторон.
Император Конрад двинулся ранее Людовика VII, но его начинание оказалось неудачным: немцы были почти истреблены в горах и дефилеях Малой Азии. Оба короля осадили Дамаск, но взаимные недоверие и соперничество помешали общим успехам.
Многие полагали, что отсутствие дисциплины и развращенность нравов происходили вследствие обилия женщин. Согласно легенде, в предприятии участвовал целый отряд амазонок, отличавшихся более экстравагантностью нарядов, нежели боевыми качествами, а во главе их шествовал «капитан» — красотка в позолоченных сапогах, которую прозвали «дамой с золотыми ножками». Некоторые историки говорят о женском отряде, состоящем из знатных дам, под командованием Алиеноры Аквитанской. Легенду о «женском подразделению) подтверждает и Никита Хониат, сообщающий, что в Константинополе, через который следовали французские крестоносцы, появился «отряд всадниц, одетых и вооруженных как мужчины, очень воинственного вида и, казалось, более отважных, чем амазонки».
Однако похоже, что правительница Иерусалима, с благодарностью принимая помощь Запада, больше надеялась на доблесть восточных христиан. Неустрашимые рыцари из Европы, совершив богоугодное дело во имя Господа, с чистой совестью возвращались на родину, в свои мрачные, холодные замки, не сильно беспокоясь о дальнейшей судьбе Заморья. Лишь немногие из них «заболевали» Святой землей и не могли оторваться от ее горячего желтого песка, голубых горных вершин, пышного цветения ее невиданных садов. Палестина манила их к себе снова и снова, сулила чудеса и славу, привораживала, как могучая волшебница. И они возвращались к ней, обретая либо славу и богатство, либо могилу в сухой чужой земле.
Как глава семьи Мелисенда принимала деятельное участие в жизни своих младших сестер. Она была к ним исключительно привязана, и после смерти родителей взяла на себя заботу об интересах Алисы, Годиерны и Иветты.
Мелисенду часто прославляли, но также часто обвиняли во многих грехах. В том, что с самого момента брака с графом Анжуйским и особенно после смерти отца она проводила собственную политику, не всегда благоприятную для восточного христианства; что она мало заботилась о сохранении безопасности королевства, проявляя преступную самонадеянность; не стремилась обратиться в Европу с просьбой о помощи против неверных; что была слишком умна и слишком жадна к жизни; что перешла меру в безыдейной жажде наслаждений и приобщила к гедонизму своего любимого старшего сына.
В дальнейшей исторической традиции принято приписывать Мелисенде и Балдуину роковое влияние на королевство, поскольку им «подражали другие вельможи, и это стало богатой почвой, на которой ядовитое растение безнравственности, достигающее роскошного развития, уничтожает в конце концов народ и государство».
Окружение Балдуина не могло смириться с огромным влиянием Мелисенды.
Приятели стали склонять молодого короля отказаться от опеки матери и самому вступить в управление Иерусалимским королевством. Они говорили ему, что королю, который должен стоять выше всех, неприлично, как ребенку простолюдина, висеть всегда на шее у мамки.
Эти подначки и наговоры делали свое дело и постепенно настраивали сына против матери.
Конфликт короля Балдуина III с королевой Мелисендой разгорелся через семь лет после его коронации, в 1150 г., когда молодой король попытался отстоять право на единоличное правление.
Мелисенда вовсе не собиралась добровольно уступать власть, полученную как законное наследство.
Разногласия матери и сына привели сначала к фактическому разделению королевства на две части, а затем и к открытому столкновению двух правителей. Недовольство и раздражение Балдуина усиливалось еще и по той причине, что Мелисенда отдала все доверие своему любимцу, двоюродному брату Манассии Хержесскому, которого она сделала коннетаблем государства. Но на эту должность притязал и Онфруа, владетель Торона, который из-за этого перешел в лагерь Балдуина. Сыновняя ревность толкала Балдуина на необдуманные поступки.
