Военный авантюризм не был ремеслом парижского короля — ему приходилось всюду отступать перед Ричардом. Наконец под влиянием увещеваний папы был заключен мир, исключительно выгодный для Англии и на крайне тяжелых для Филиппа условиях. Он обязывался стать союзником германского короля Отгона Брауншвейгского и женить сына на испанской принцессе, племяннице Ричарда. Английский монарх торжествовал, но очень недолго: попытка захватить некие мифические сокровища для финансирования нового паломничества в Святую землю стоила жизни блистательному Ричарду: он погиб в апреле 1199 г. от раны, полученной при осаде замка Шалю в Лиможе.
Может быть, весть о смерти его врага совсем не по-христиански порадовала Филиппа. Последнее время судьба не баловало его удачами. Чего стоил, например, его второй брак!
Короли не должны вдоветь: необходимо поднимать благосостояние государства за счет приданого невесты; заключать полезные союзы с новыми родственниками; нужны сыновья, чтобы продолжить дело и род отца; дочери, чтобы привлекать союзников и сторонников; да, наконец, мужчине, даже если он король, просто нужна подруга, создательница и хранительница домашнего очага.
В далекой северной стране французские дипломаты отыскали королю невесту. Филиппу рассказывали что она — богиня с телом статуи и прекрасными светлыми волосами. Ее отцом был Вальдемар Великий, матерью — княжна из далекой Руси София Витебская. Правда, с матерью принцессы не все обстояло благополучно. Некоторые считали ее колдуньей, вероятно, из-за ее дурного нрава, внесшего разлад в датскую королевскую семью. После смерти короля Вальдемара София снова вышла замуж за немецкого принца, однако и с ним не ужилась: он отослал ее от себя.
Но это легкое облачко не омрачало перспективу приобрести вместе с рукой очаровательной невесты некие туманные права на английскую корону, 10 тысяч марок серебром и помощь ее воинственного брата Кнута IV в борьбе против Англии. Правда, у Кнута идея английской войны не вызвала энтузиазма, и он отказался вмешивать свой флот в это сомнительное мероприятие. Но молодая красивая девушка, в жилах которой текла королевская кровь, сама по себе представляла ценный приз.
Действительность превзошла все ожидания 25-летнего жениха. Датская принцесса была поистине прекрасна. Темпераментный нетерпеливый Филипп потребовал немедленного освящения брака и его осуществления. И чудесным августовским днем архиепископ Реймсский обвенчал в амьенском кафедральном соборе Филиппа Французского и Ингеборг Датскую. На другой день была назначена коронация. Подданные, довольные таким быстрым развитием событий, ликовали.
Однако утро следующего дня принесло странные новости.
Кудесничеством ли волшебников, наветами ли дьявола, только король без ужаса не мог видеть своей жены, которую столь любил невестой. Эта непонятная ненависть завладела сердцем Филиппа так, что он не мог скрыть отвращения. Все попытки приближенных наладить отношения королевской четы встречали яростный отпор со стороны Филиппа.
Можно ли упрекать его за это? Заложник политических расчетов, он попал в ловушку, расставленную судьбой.
Не он один оказался в таком положении.
Русский великий князь Симеон Гордый испытал в брачную ночь непреодолимое отвращение к своей молодой невесте — она представлялась ему мертвецом, тронутым тлением, — такова, по крайней мере, была официальная версия. Считалось, что некие злые люди навели на княжну порчу. Симеон не винил жену и сам способствовал ее новому браку.
Кастильский король Педро Жестокий покинул свою супругу Бланку Бурбонскую тотчас после свадьбы: вид жены приводил его в содрогание. Здесь, правда, слухи о колдовстве были более определенными: полагали, что злые чары заключались в драгоценном поясе, который подарила несчастной королеве возлюбленная короля Мария Падилья — он казался очарованному королю змеей.
Новые попытки сближения с молодой женой не приносили успеха. Придворные и королева-мать во всем винили датчанку: если бы она выучила прекрасный французский язык, все могло бы сложиться иначе. Расстроенный Филипп мучительно ломал голову над неожиданной катастрофой, постигшей его личную жизнь, и внезапно прозрел. Он понял, почему не удался брак! Ингеборг была в родстве с его покойной супругой Изабеллой Эно! Он приказал своим законникам найти подтверждение этому факту. Такая же опасность таилась и с другой стороны: король был правнуком Анны Ярославны, а датская принцесса — правнучкой ее брата, великого князя Киевского Всеволода Ярославича! Тщательные, но не вполне честные изыскания были немедленно проведены и подтвердили подозрения короля. когда на предложение развода по такой уважительной и достойной причине Ингеборг, законная жена и коронованная королева, ответила резким отказом, Филипп заключил ее в самый строгий монастырь. Там девушку по его распоряжению лишили самого необходимого и только что не морили голодом. Ее брат, король Кнут IV, принес жалобу в Рим на жестокое обращение не только с принцессой, но и с девственницей.
Не обращая внимания на увещевания кроткого Целестина III, Филипп занялся поисками новой невесты. Но, проявив такую щепетильность в вопросе родственных связей, король сам себя загнал в угол: практически не было девушек его круга, которые не состояли с ним в недозволенном Римом родстве. Христианские короли и герцоги отдаленных стран боялись согрешить, отдав принцессу своего дома официально женатому мужчине. Наконец, Бертольд Меранский, маркграф Истрии и Крайни, граф Плассенберга и Андекса, вассал герцога Баварского, не богатый золотом, зато щедро одаренный потомством — у него было 8 человек детей — согласился расстаться со своей изящной темноволосой дочерью Агнессой-Марией в надежде, что она станет королевой Франции.
Действительно, Филипп почувствовал к невесте глубокое сердечное влечение, с радостью с ней обвенчался и обрел счастье на ее ложе. Вопрос с языком, по-видимому, разрешился вполне благополучно, хотя вряд ли баварка владела французским в совершенстве. Их союз был благословен сначала дочерью Мари, затем двумя сыновьями.
Тем временем в Риме произошли изменения, которые оказали громадное влияние на все средневековое мироустройство.
Папу Целестина сменил Иннокентий II..
Он происходил из древнего римского рода Конти, известность которого уходила в баснословные времена. Почти достоверно известно, что предком нового папы был первый префект Рима Крещенций. Но впоследствии род Конти потеснили другие знаменитые римские фамилии: Орсини, Колонна, Франджипани, Савелли. Возвысить свой дом суждено было Джованни Лотарио Конти. Он родился около 1161 г. Умная и просвещенная мать из рода Скотти приходилась племянницей папе Клименту III. Она дала сыну возможность получить воспитание в школе Святого Иоанна Латеранского, которая в то время была центром подготовки католических проповедников. Лотарио продолжил образование в знаменитейших центрах средневековой культуры: Парижском и Болонском университетах. Первый из них славился богословием и схоластикой, второй — правом.
Курия кардиналов возлагала большие надежды на графа Конти, и именно он был призван, когда скончался Целестин III.
