В конце концов решили прибегнуть к компромиссу: пойти навстречу требованиям папы и вернуть Ингеборг, но лишь для того, чтобы развестись с ней на законных основаниях. После провозглашения Ингеборг законной королевой — но только на 7 месяцев! — церковное проклятие было снято, вновь открылись двери церквей и зазвонили колокола. Задним числом можно предположить, что, скорее всего, Иннокентий приказал бы своему легату расторгнуть королевский брак с датчанкой. Но тут Агнесса, недомогавшая все время противостояния между королем и папой, умерла родами, разрешившись нежизнеспособными близнецами. Слабый ребенок, нареченный ею Тристаном-Печальным, пережил мать всего на несколько часов, девочка последовала за ними позднее; к счастью, ее успели окрестить.
Горю короля не было предела. Но не менее силен был и его гаев против Ингеборг — он считал ее виновницей смерти своей любимой. Несчастная девушка снова оказалась за крепкими затворами монастыря.
А Людовик и Бланка на некоторое время могли успокоиться — король был женат, но потомства от этого странного брака не ожидалось.
Итак, траур — сначала по графу Тибо, затем по Агнессе. Бланка училась, смиряя порывы юности, вести себя сдержанно и смиренно, опускать глаза, говорить мало и тихим голосом. Полсотни коленопреклонений и столько же «Аве Мария» на ночь, две мессы (одна из них обязательно была заупокойной), на которой она присутствовала с утра, а за ними в течение всего дня мессы третьего часа, шестого, девятого, вечерня и предвечерие. И всему этому человек Средневековья отдавался с искренней верой, коря себя за иные порывы и желания. Со временем то, что было личиной, становилось сутью.
После свадьбы юные новобрачные до фактического завершения брака жили в замке Гуле, привыкая друг к другу. Хроники отмечали, что этот союз удался: нельзя было не видеть их замечательную взаимную привязанность. В 1203 г. брак был завершен и в дальнейшем щедро благословлен потомством.
По-видимому, Бланка вовсе не была ни скучной, ни пресной, что можно вообразить, зная какой она стала впоследствии. Другие стороны своей натуры — тонкое очарование, чарующую непонятность и загадочность сложного — она являла мужу наедине. С ним она была нежна и обходительна, податлива и открыта. Людовик любил ее верно и преданно. Но не только сердечная склонность связывала молодых правителей — общие политические интересы делали любовников единомышленниками.
Единственный оставшийся в живых дядя Бланки Джон Английский нажил новых врагов, на что был большой мастер. Он развелся со своей супругой, бездетной Эдвайзой Глостерской, и взял в жены 15-летнюю Изабеллу Тайфер, наследницу графа Ангулемского. Красавица уже была помолвлена с 40-летним Гуго Лузиньяном и влюблена в своего доблестного жениха. Но Джона это не смутило: он немедля обвенчался с чужой невестой. Возможно, он действительно был наповал сражен красотой Изабеллы и жаждал заполучить ее во что бы то ни стало. Однако некоторые циничные историки утверждают, что он взял бы ее себе, будь даже она страшна как смертный грех. Для Джона важно было не допустить союза дома Лузиньянов с графом Ангулемским. Владение Ангулемом, приданым Изабеллы, стратегически важным графством в северной части Аквитании, играло важную роль в планах Джона.
Оскорбление, нанесенное семье Ла Марш этим скандальным скоропалительным браком, вызвало войну, в которую был вовлечен и Артур Бретонский. Поскольку Джон владел во Франции рядом областей и городом Анжером, война велась на континенте.
Еще в 1166 г. Анри II победил бретонцев и низложил герцога Конана, у которого была лишь одна наследница — очень молоденькая дочь Констанция. Используя обычную матримониальную стратегию Плантагенетов, Анри женил на ней своего третьего сына Жоффруа, прозванного современниками «Дьяволом». Об этом сыне Анри При Алиеноры Аквитанской известно меньше, чем о его братьях, — он довольно рано отправился в Бретань. От брака с Констансой Бретонской родились 2 дочери, и молодая герцогиня была в тягости, когда Жоффруа погиб на турнире в возрасте 28 лет. После его смерти появился на свет сын, названный по воле деда Артуром, — по-видимому, с политическим интересом, в расчете на кельтские народы, верящие в легенды о короле Артуре.
Согласно феодальному праву, после смерти старших сыновей Анри II и Алиеноры Аквитанской — Генриха, Ричарда и Жоффруа— наследником королевства и всех континентальных владений должен был стать именно Артур. Вероятно, Ричард на смертном одре назвал его своим преемником. Но Алиенора не любила невестку, и эта нелюбовь распространялась и на ее сына. Слово королевы значило очень много; королем был избран ее последний сын Джон.
В это время заболела проказой и умерла Констанса, законная правительница Бретани, оставив права на герцогство сыну. Но, презрев все права и законы, Джон захватил Бретань. Чтобы избавиться от соперника, он убил — едва ли не собственноручно — родного племянника, 16-летнего Артура Бретонского, в жены которому была обещана дочь Филиппа и Агнессы, Мари. По слухам, принц сначала был оскоплен и ослеплен. Гибель двоюродного брата Бланки, ее одногодка, при таких ужасных обстоятельствах усугубила траур, царивший при французском дворе.
Злодеяние Джона пошло на пользу не ему самому, а Филиппу. Пэры Франции объявили английского короля лишенным континентальных владений.
Назревала война. И хотя в этом же году начался Четвертый крестовый поход, любителям обнажить меч незачем было отправляться в дальние страны: для них много дела было и на родине. Филипп-Август мог не беспокоиться: он уже отслужил за морем делу Христа. Сыновья же его были слишком молоды. Без сожаления наблюдал он, как его могущественные вассалы закладывают земли и драгоценности, чтобы отправиться на помощь Святой земле.
У него были другие планы: богатство фламандских городов и блистательная жизнь городов лангедокских возбуждали жадность и зависть французских королей.
Могущественный Балдуин IХ, граф Фландрский, печалясь о смерти короля Ричарда и опасаясь французского короля, взял крест, чтобы уйти от его мести и избежать с ним войны. Он принял крестоносный обет в Брюне еще 23 февраля 1200 г. и как раз успел поучаствовать в величайшей авантюре XIII века — походе западных христиан против восточных.
КОНСТАНТИНОПОЛЬСКАЯ АВАНТЮРА
Как же получилось, что христианнейшее воинство, снарядившись для освобождения от мусульман Иерусалима — «города, где ступала нога Спасителя», оказалось в христианской Византии?
Первоначально главной целью Четвертого крестового похода, конечно, было освобождение иерусалимских святынь. Внезапная смерть Саладина и последовавшее вслед за ней крушение созданной им империи всколыхнули надежды католического мира. Было решено собрать христово воинство в Венеции и отправиться на завоевание Святой земли на арендованных у города-республики кораблях. Венецианцы заломили неслыханную цену — 85 тысяч марок серебра (около 20 тонн). Начался сбор необходимых средств, но делу мешало отсутствие признанного вождя крестоносного войска. Им стал Бонифаций Монферратский.
Избрание предводителем этого североитальянского князя не было случайностью.
