Остаток жизни Иннокентий провел, переезжая из одного итальянского города в другой. Тем временем оставшиеся сторонники Штауфенов собирались вокруг блистательного сына императора Фридриха, Манфреда. Вся Апулия покорилась ему без боя, его ожидала коронация сицилийской короной.
2 декабря 1254 г. Манфред разбил папское войско при Фодже. Легат бежал из Трои; войско его рассеялось; сам он поспешил в Неаполь, чтобы уведомить папу об этом несчастье.
Для Иннокентия поражение оказалось чудовищным ударом. Он занемог, и его болезнь прогрессировала, пока он был в Капуе. Он умер, осознавая крах всех своих начинаний
Иннокентий IV был последним средневековым победоносным папой из школы Григория VII. Он почти сломил власть Гогенштауфенов, разрушил многолетнюю унию Германии и Италии, не оставив ни малейшей надежды на ее возрождение.
Но по характеру он представлял злостную карикатуру на своего знаменитого предшественника. Каковы бы ни были стремления папы Григория, тот был убежденный идеалист, не лишенный величия, несмотря на свои ошибки и заблуждения. «В Иннокентии IV кроме умственных способностей нельзя найти ни одной привлекательной черты. Бессовестный и корыстолюбивый деспот, он действовал на самые дурные стороны человека, чтобы приобрести себе союзника. Обещания он не ставил ни во что, вероломно смеялся над законами и с необычайным цинизмом грабил даже самую церковь, отбирая монастырское имущество, оставляя вакантными епископские кафедры, чтобы пользоваться их доходами», — пишет отечественный историк папства К.А. Иванов. Позорно добытые деньги он тратил на подкуп друзей своего противника. Он считал золото если не исключительным, то главным стимулом человеческой деятельности. Уже на смертном одре он цинично утешал опечаленных родственников: «О чем вы плачете? Разве не оставляю я вас всех богатыми?»
Торжество Иннокентия IV было началом поражения средневекового папства. Это чувствовали и современники. Обвинительницей папы выступила сама Церковь, которая возводила на него три главных обвинения: он сделал ее рабою, он превратил храм Божий в банковскую контору, он потряс три главные основы Церкви: веру, справедливость и истину.
«Немногие папы были столь постоянны, столь неутомимы и столь отважны в сражении за дело папства, но и немногие были столь неразборчивы в средствах, столь вероломны и столь настойчивы в готовности использовать духовное оружие в суетных мирских целях. Иннокентий усмирял светских правителей, но его методы не делали чести ни ему, ни Церкви, главой которой он являлся. Он был твердым и бесстрашным защитником папства, но папство заслуживало более благородного защитника», — этими словами С. Рансимена справедливо закончить рассказ об Иннокентии IV.
ПЕРЕОРИЕНТАЦИЯ НА ФРАНЦИЮ
Кардиналы, собравшиеся на конклав после смерти Иннокентия IV, сознавали опасное положение Церкви. Они избрали папой прелата, известного своей мягкостью и набожностью. Тем не менее Ринальдо Конти был представителем графской фамилии Сеньи, которая в лице двух великих пап — Иннокентия III и Григория IX — упорно боролась с Гогенштауфенами.
Римлянин по происхождению, родившийся ок. 1185 г., в 1209 г. Конти был принят в кафедральный капитул Ананьи. Докторскую степень он получил в Парижском университете; около 1220 г. стал капелланом папы Гонория III. После смерти своего патрона перешел на службу к родственнику, кардиналу Уголино Конти ди Сеньи, которого сопровождал во время его миссии в Ломбардии в 1221 г. Через шесть лет был возведен в достоинство кардинала-дьякона Сант-Эустаккьо и тогда же назначен камерленгом Церкви. Наконец, дядя Ринальдо, папа Григорий IX, пожаловал его епископской кафедрой в Остии.
Новый папа взял имя Александр (12.12.1254–25.5.1261) и стал четвертым понтификом этого имени. Современники описывали Александра IV как дородного здоровяка, вовсе не желавшего вести войны и не приемлющего крайние меры; человека добродушного, справедливого и богобоязненного, но жадного до денег и довольно слабохарактерного. Он мало напоминал агрессивного и энергичного Иннокентия. Однако его мягкость и уступчивость позволили советникам прежнего папы упорно продолжать политику его предшественника. Сам же папа с увлечением устраивал жизнь недавно образованных монашеских орденов францисканцев и особенно кларисс, а также значительно укрепил позиции доминиканцев. В 1256 г. он способствовал объединению ряда монашеских конгрегации в орден августинцев-еремитов. Александр не забыл свою альма-матер и способствовал созданию новых кафедр в Парижском университете.
У этого папы не было никакой собственной политики взамен прежней, и он позволял некоторым советникам Иннокентия направлять его, хотя кардиналы-племянники покойного папы утратили свое влияние. Матвей Парижский рассказывал, что Александр IV увидел во сне творящего суд Христа и возле него женщину, олицетворяющую Церковь. Перед ними покойный папа, простершись ниц, умолял прощения за свои грехи. Обвиненный в том, что разорил Церковь, он был осужден Христом, который сказал: «Ступай получить возмездие за свои грехи».
Гражданская власть папы в Риме уже совершенно не признавалась, хотя он надеялся снова восстановить там господство Святого престола. Александр отправил в город послов с запрещением выбирать нового сенатора без своего согласия. Но римляне только смеялись над его приказаниями.
Своим окружением папа был настроен против Манфреда Гогенштауфена и не напрасно подозревал, что тот стремится получить королевскую власть над Италией и возложить на себя императорскую корону. Это не давало Манфреду шансов на заключение мира со Св. Престолом. Несколько раз возобновлявшиеся попытки примирения разбились о требование папы удалить из Италии сарацин, являвшихся надежнейшим оплотом сицилийского короля.
Хотя Александр IV не был воинственным человеком, им вполне овладела идея уничтожить Манфреда и передать власть над Сицилией и Южной Италией какому-нибудь достойному иностранному принцу. Он отлучил Манфреда от Церкви, несмотря на то, что тот по просьбе императора Балдуина II (1228–1273) был готов прийти на помощь гибнущей Латинской империи. Со всех сторон теснимая греками и болгарами, она доживала последние дни. Венецианцы, убедившись в безнадежности и невыгодности дальнейшей поддержки гибнущего государства, увели свои вооруженные силы. Если бы не это роковое решение Александра IV, судьба греко-латинской империи могла сложиться по-иному.
Александр договорился с коммунами гибеллинских городов, что в случае появления у них нового господина их свободы останутся неприкосновенными. Однако претендентам обещал прямо противоположное.
Наиболее реальным кандидатом на роль правителя Южной Италии на тот момент казался младший сын Генриха III Английского двенадцатилетний Эдмунд. В 1256 г. договор между папой и английским королем был заключен. В обмен на сицилийскую корону для сына Генрих обязывался бросить войска на юг Италии и отдать в папскую казну 135 541 марку. Это было за пределами возможного для Англии. Светские аристократы с возмущением отказали королю в поддержке.
Мобилизовав все силы и сделав множество долгов, Генрих собрал сумму, более чем вдвое меньшую, чем требовал папа. В письме в Рим он просил понтифика снизить требования и удовлетвориться тем золотом, которое имелось в наличности.
