Прасковья Салтыкова, вступив в царскую фамилию, сразу подчинилась всем требованиям нового положения; зоркий глаз народа, следивший за каждым шагом царской семьи, не подметил за новой царицей ни малейшего отступления от принятых обычаев, что не раз случалось с Натальей Кирилловной и царевной Софьей. Весьма ловко держала себя Прасковья Федоровна среди дворцовых интриг, разыгравшихся страстей, ничем не раздражала сестер и теток своего супруга, умела неизменно ладить с ними.
А что же представлял собой царь Иван? Про него редко рассказывается без прибавления эпитета «слабоумный». Не проводя аналогии, хочется напомнить, что Гамлет тоже считался сумасшедшим. Ивана принято изображать совершенным идиотом, с полуоткрытым ртом, из которого капала слюна, с подслеповатыми глазами, прочими атрибутами дегенерата и различными живописными подробностями, варьирующимися в зависимости от богатства фантазии рассказчика. Однако на сохранившихся портретах Ивана изображен очень красивый молодой мужчина с бледным лицом аскета и большими глазами. По отзывам иностранцев, царь был высок ростом и худощав; независимо от обстоятельств он предпочитал черную одежду, выгодно подчеркивающую его внешность. Его обычным времяпрепровождением были молитвы в собственной молельной или в храмах, которые он усердно и ежедневно посещал. Царь Иван сильно интересовался книжной премудростью, заложенной еще Симеоном Полоцким. Большую часть времени он предпочитал проводить в подмосковной деревне Измайлово, окруженной почти крепостными стенами, с превосходными садами, прудами, охотой, зверинцем и прочими царскими развлечениями.
Отмечали, что он равнодушен к своей красивой полнотелой жене, более того, старается избегать ее. Софья выражала царице Прасковье свою немилость, поскольку после трех лет супружества та не сумела родить ни одного ребенка. Положение несколько поправилось, когда управляющим делами царского семейства был назначен молодой справный молодец Василий Юшкин — за пять лет царица родила пять дочерей, правда две царевны умерли во младенчестве. Но Софье нужен был мальчик. Царевич! А он так и не появился. Правительница вовсе охладела к Прасковье.
Семью царя Ивана Алексеевича принято традиционно противопоставлять семье и настроениям самого Петра; родовое гнездо Романовых село Измайлово — рожденному духу реформ соседнему селу Преображенскому. Такая трактовка была удобна историкам всех направлений: одним она позволяла усилить значение Петра, другим подчеркнуть насильственный характер его преобразований.
Женитьба Петра
Тем временем Петр вошел в возраст. Молодого человека не воспитывали в мысли, что ему предстоит править государством. Он вырос с убеждением, что он царь гонимый и что ему не видать власти и даже не жить, пока у власти его сестра и Милославские. Соответственно, наклонности Петра получили крайне одностороннее направление. «Вся политическая мысль его была поглощена борьбой с кланом Милославских; все гражданское настроение его сложилось из ненависти и антипатий к духовенству, боярству, стрельцам, раскольникам», — писал В. О. Ключевский.
Но пока его позиция никак не проявлялась; Петра знали лишь как командира потешных полков. Кроме военных потех, младший царь пристрастился к пьянству и разврату. Надо было спешно поправлять его репутацию. Царица Наталья и ее советники приняли демонстративное решение женить Петра. Понятно, что ревнивой Нарышкиной нелегко дался подобный шаг. Но тут имелось и еще одно, пожалуй, главное обстоятельство: женатый мужчина не будет нуждаться в опеке старшей сестры Софьи.
Царский брак представлял интерес государственный и был делом исключительно сложным. Нельзя сказать, что имелось мало кандидатур в царицы. Например, одно время обсуждалась возможность женить Петра на княжне Трубецкой. Но слишком близкое родство с Голицыными сыграло не в ее пользу. Другие кандидатуры знатных девушек также были отвергнуты Нарышкиными, комплексовавшими из-за своего «худородия». Наталья Кирилловна как огня боялась невестки княжеской крови. Уж та бы не упустила случая попрекнуть свекровь происхождением.
Поэтому жену Петру искали в домах не особенно знатных, но и не низких, чтобы не стыдно было.
Внимание царицы и ее партии обратилось на многочисленную фамилию Лопухиных.
В «Российской родословной книге» род Лопухиных признан происходящим от Редегиных, якобы потомков убитого князем Мстиславом Владимировичем в 1022 году касожского князя Редеги. Его будто бы второй сын Роман, окрещенный Мстиславом, получил в жены княжну Мстиславну и стал родоначальником дворянских фамилий Глебовых, Лаптевых и Лопухиных. Но потомство Романа после 1022 года не прослеживается; указывается, и то только предположительно, его праправнук в пятом колене Михаил Юрьевич Сорокоум. Праправнук Сорокоумауже более реален: это Варфоломей Глебов-Лапоть. Его сын Василий, прозванный Лапуха, и стал родоначальником фамилии Лопухиных.
«История родов российского дворянства» отвергает происхождение Лопухиных от легендарного Редеги, но считает фамилию уже существовавшей в XV веке.
Представители этой семьи в первых шести коленах не отличались, правда, особенными заслугами до того счастливого случая, когда царица Наталья Кирилловна за личную к ней приверженность не остановила выбор невесты сыну на дочери мелкопоместного дворянина Иллариона Абрамовича Лопухина. А пять братьев Лопухиных составляли большую спаянную силу, которой так не хватало вдовствующей царице. Ведь в ее партию входили в основном родственники Нарышкины, не считавшиеся «дельными» людьми, Апраксины, возвысившиеся через царицу Марфу, и умный, достаточно образованный, говоривший по-латыни, но вечно пьяный князь Борис Голицын, ловко ведущий кампанию против царевны Софьи. О двух других временщиках: брате царицы Льве Кирилловиче и свойственнике обоих царей по бабушке Тихоне Стрешневе — князь Куракин говорил, что первый был человек очень недалекий и пьяный, взбалмошный, но не злой, а второй неглупый, но лукавый и недобрый, «интригант дворовый».
Отец царской невесты был переименован из Иллариона в Федора по имени святыни Романовых, Федоровской иконы, и получил боярство вместе с четырьмя своими родными братьями.
Невеста родилась 30 июня 1670 года в селе Серебрено Мещовского уезда в родовой вотчине бояр Лопухиных. Ее матерью была Устинья Богдановна Ртищева, которая останется с дочерью до самой своей смерти.
Ртищевы не относились к знатным фамилиям и вели свой род от Ослана-Челеби-Мурзы, выехавшего в 1389 году из Орды на службу к московскому князю Дмитрию Ивановичу Донскому. Сын Ослана, Лев Прокопьевич по прозвищу Большой Рот — «Ртище», — и стал главой семьи. Один из выдающихся представителей фамилии, Федор Михайлович Ртищев-старший, сторонился двора, все свое время посвящая наукам и Церкви. Один из первых русских благотворителей, он привечал сирых и убогих, раздавал богатую милостыню. Царь Алексей Михайлович заметил его, приблизил, сделал постельничим. Но юноша не стремился делать карьеру. Он был привержен науке, церковной святости. Из своего скита он создал Спасо-Преображенский монастырь, в котором основал так называемую «Ртищевскую школу». Ее ученики переводили с греческого на славянский язык Библию, Моисеево Пятикнижие и другие богословские труды. Целью Федора Ртищева было «научение словено-российского народа детей греческой, латинской и славянской грамматике, философии и риторике — науке о том, как говорить хорошо, правильно и красиво».
