Когда встал вопрос об установлении границы между Россией и Афганистаном с участием англо-русской комиссии, афганские войска переправились через реку Кушку, чтобы успеть захватить как можно больше спорных территорий. Но афганский отряд был разбит наголову, потерял около 500 человек убитыми и всю поставленную англичанами артиллерию. Наши потери составляли 11 убитых и 33 раненых. Таким образом, за все время царствования императора Александра III только один раз России пришлось обнажить меч для защиты своего достоинства, но это не была собственно война, а только решительный отпор, данный афганцам, грозившим нашим границам.
Эта молниеносная реакция русских произвела впечатление на соседние страны. До того времени Европа в отношении России оставалась столь же невежественной, сколь неблагодарной.
В результате все 13 лет правления Александра военных европейский конфликтов не было. Всем было известно его кредо: «Россия никого не теснит, но требую, чтобы и Россию никто не теснил». Мир был обеспечен не уступками и лавированием, а справедливой и непоколебимой твердостью императора, осознающего политический вес Российской империи.
С. Ю. Витте писал: «Он умел внушить за границей уверенность, с одной стороны, в том, что не поступит несправедливо по отношению к кому бы то ни было, не пожелает никаких захватов; все были покойны, что он не затеет никакой авантюры. Его царствование не нуждалось в лаврах…»
Заговор Шевырева и Ульянова
Александр III имел все основания быть недовольным деятельностью тайной полиции, не сумевшей уберечь его отца от покушения. Он считал необходимым перестроить работу охранного отделения на более современный, деятельный лад.
Обстоятельства, казалось, способствовали этому желанию царя.
Двадцативосьмилетний поручик Георгий Порфирьевич Судейкин, бывший армейский офицер, перешедший на службу в департамент полиции и уже зарекомендовавший себя как весьма энергичный и инициативный сотрудник, был назначен на место убитого народовольцами помощника генерала Павлова, возглавлявшего Киевское охранное отделение. Необыкновенно честолюбивый и хитрый, отличный психолог и демагог, Судейкин немедленно развил активную деятельность. Его ноу-хау стало внедрение в среду революционеров провокаторов из числа учащейся молодежи. Нововведение быстро принесло плоды. После разгрома киевской ячейки «Народной воли», в ходе которого Судейкин — отличный стрелок — смертельно ранил двух активистов, он стал героем дня. Деятельность революционных организаций в Киеве была парализована. Авторитет Судейкина в правящих кругах России как мастера по борьбе с терроризмом заметно вырос.
В 1882 году император назначил капитана отдельного корпуса жандармов Судейкина на ключевой пост царской тайной полиции — инспектора секретной полиции и начальника Петербургского охранного отделения. Под личным контролем Судейкина оказалась фактически все противодействие политической полиции главному в то время врагу самодержавия — террористам-народовольцам. Он получил карт-бланш для борьбы с революционным подпольем.
Ко времени его прихода политическая полиция уже значительно активизировала свою работу: в начале февраля исполнительный комитет «Народной воли» был ликвидирован, усиленно разыскивалась Вера Фигнер — последний оставшийся на свободе представитель исполкома. В столице таланты Судейкина в области политического сыска проявились особенно ярко; он внес в работу Санкт-Петербургского охранного отделения много полезных нововведений — например, еженедельно читал лекции своим сотрудникам об оперативно-разыскной деятельности, о достижениях мировой криминалистики, о криминалистической тактике.
Умный, тщательно изучивший работу полиции европейских стран, Судейкин сумел завершить создание в России продуманной системы политического сыска. В руках Судейкина находилась львиная доля денежных сумм, выделяемых на финансирование полицейской агентуры. Он хорошо платил своим агентам, и вскоре они проникли во все политические кружки и группы. Однако начальник охранного отделения дальновидно оставил на свободе ряд выявленных народовольцев, полагая, что если в стране не останется революционеров, то не будут нужны и жандармы.
Судейкин умело приобретал покровителей в верхах. Он использовал находящуюся в его руках тайную агентуру охранки для сбора компрометирующих материалов на вечно враждующих друг с другом представителей российской элиты. За короткий срок он собрал досье на всех сколько-нибудь видных политических деятелей России того времени. Стремясь ошельмовать своих соперников в борьбе за власть и богатство, многие высокопоставленные лица империи прибегали к его услугам. Скоро Судейкин стал весьма важной закулисной фигурой — перед ним заискивали, его боялись даже непосредственные начальники, ему откровенно завидовали, особенно после того, как Александр III назвал его лучшим сыщиком империи. Но напрасно Судейкин ожидал быстрого официального повышения. Этого не произошло.
Министр внутренних дел и шеф жандармов граф Дмитрий Андреевич Толстой, весьма влиятельная личность при дворе Александра III, и директор Департамента государственной полиции В. К. Плеве дважды отклоняли его кандидатуру на пост товарища (заместителя) министра. Более того, Судейкин даже не был удостоен звания полковника отдельного корпуса жандармов, несмотря на то, что этот чин автоматически полагался ему по занимаемой должности. Его действительно исключительные заслуги перед самодержавием в области политического сыска отмечались лишь орденами и большими денежными премиями. Хотя в полицейских кругах Судейкин и распространял версию, что служит не за чины, а лишь из любви к приключениям, настороженное отношение к нему шефа жандармов раздражало. Судейкин возненавидел графа Толстого, видевшего в нем опасного карьериста-соперника.
Однако Судейкин не был всего лишь ординарным карьеристом и циником; ему были присущи неуемное честолюбие и наполеоновские амбиции. О его дарованиях многие всерьез говорили: «Если бы он не был жандармом, то стал бы Эдисоном». При отсутствии высоких моральных достоинств он обладал высочайшими профессиональными качествами и щедро делился своими знаниями и умениями с подчиненными.
Стремление Судейкина довести искусство сыска до виртуозности стоило ему жизни. Готовя очередную громкую акцию по разоблачению и разгрому одной из оставшихся ячеек «Народной воли», он завербовал некоего функционера-народовольца Петра Дегаева. Тот выдал всех своих соратников и охотно брал у Судейкина деньги за предательство; благодаря его откровениям была арестована Вера Фигнер; уцелевшие в рядах армии члены военной организации «Народной воли» также были выявлены с его помощью и обезврежены. Однако уличенный коллегами-революционерами, Дегаев стал работать против сыщика и, спасая свою жизнь, подготовил тому смертельную ловушку. Он заманил Судейкина на конспиративную квартиру, где затаившиеся боевики-народовольцы сначала выстрелили начальнику Петербургского охранного отделения в спину, ранив в печень, затем насмерть забили его, истекающего кровью, специально прикупленными ломами.
Казалось бы, все ясно — убит классовыми врагами. Однако общество не сомневалось, что Судейкин уничтожен потому, что слишком много знал и слишком высоко замахивался. Просочились слухи, что он готовил покушение на великого князя Владимира Александровича, чтобы спровоцировать решительные действия правительства против инакомыслящих.
