В сети популярностью пользуются ссылки на первое издание Большой советской энциклопедии, в которой, как утверждается, содержатся данные о грамотности призывников 1914 года: неграмотных среди них оказалось 12 процентов. Отсюда следуют конспирологические теории: советская власть умышленно изъяла эти данные из последующих публикаций, чтобы записать ликвидацию безграмотности в свой актив. В реальности же с 1897 года грамотность населения росла лавинообразно и была уничтожена, в основном, действиями Советов по преследованию интеллигенции.
В действительности никто не отрицает роста грамотности населения в указанный период. Напротив, Б.Н.Миронов указывает: «С введением всеобщей воинской повинности 1874 г. армия стала важным источником грамотности для мужчин: обучение грамоте было обязательным для всех солдат. К концу XIX в. отбывшие обязательный срок службы – они составляли 25-30% от лиц призывного возраста – лишь в редких случаях оставались неграмотными» [53].
Постоянное упоминание данных 1897 года лишено всякого налета конспирологии. В этот год была проведена первая (и единственная для Российской империи) всеобщая перепись населения, данные которой являются наиболее скрупулезно обработанными, и по сей день признаются как наиболее достоверный статистический источник тех лет. Отчеты различных профильных ведомств, публикуемые в последующие годы, имеют меньшую ценность, так как зачастую противоречат друг другу.
41 процент грамотности населения европейской части России к 1917 году никак не противоречит совокупным данным о 21 проценте грамотности по империи в 1897 году. Нужно заметить, что, цифры для европейской части России Б.Н.Миронов выводит при помощи сложной математической модели расчетов (так как объективных общепризнанных данных, которые не подвергались бы сомнению, не существует).
Автор отмечает, что данные о грамотности населения, к примеру, Прибалтики (входившей на тот момент в империю) еще более впечатляющи: «…грамотность населения обоего пола в возрасте старше 14 лет составляла в Эстляндской губернии 93%, в Лифляндской – 90, Курляндской – 80%» [54].
Есть все основания полагать, что аналогичным образом выглядела ситуация в Польше и Финляндии. В то время, как грамотность населения Центральной Росси была на среднем уровне, Сибири и Азии оставалась крайне низкой. Нет ничего удивительного, что общие показатели грамотности населения страны «рухнули» после отделения Польши, Финляндии и Прибалтики.
Следующим важным фактором является само понятие «грамотность» в применении к концу XIX – начала XX века. Как и в случае с приведенными в других главах примерами, в вопросе образования в Росси следует рассматривать не только абсолютные показатели, но и его качественный уровень.
Б.Н.Миронов указывает, что «при проведении переписи [1897 года – ДЛ] грамотными считались все, кто умел хотя бы читать» [55]. Аналогичные данные приводит Большая советская энциклопедия в статье «Грамотность»: «В дореволюционной России и в др[угих] странах с невысоким уровнем школьного образования грамотными считались лица, умеющие только читать; в развитых капиталистических странах — лица, владеющие навыками чтения и письма».
Энциклопедия отмечает, что качественное изменение было достигнуто только в середине XX века: «Вопросы определения понятия "Г[рамотности]", его статистического обозначения во время переписей населения в конце 19 в. и 1-й половине 20 в. неоднократно рассматривались на европейских и международных совещаниях по демографической статистике и программам переписей населения. Генеральная конференция ЮНЕСКО (10-я сессия, Париж, 1958) рекомендовала всем странам при проведении переписей населения считать грамотными лиц, умеющих читать с пониманием прочитанного и написать краткое изложение о своей повседневной жизни. В странах, достигших сплошной Г[рамотности]. населения, применяется показатель образования, а показатель Г[рамотности]. сохраняет познавательное значение лишь в исторической оценке развития культурного строительства».
Для царской России актуальным было именно понятие «грамотность», т.е. умение читать (как мы помним, начальные народные училища давали навыки чтения, письма и четырех первых действий арифметики). Основная масса населения, записанная как «грамотные» при переписи 1897 года, сегодня относилась бы к категории полных неучей. Однако этим проблема не ограничивается. Б.Н. Миронов, комплексно рассматривая проблему, отмечает, что возраст приобретения грамотности населения в царской России приходился на 14-16 лет (возраст максимальной грамотности) [56]. «Бесспорно, - отмечает исследователь, - что какая-то часть женского населения приобретала грамотность после 20 лет, а мужского и после 25 лет самоучкой, и через систему школы для взрослых и внешкольного образования, которая существовала в России с конца 1850-х годов. Однако система образования для взрослых была развита слабо. Даже в 1905 г. в России действовало всего 1813 всех видов школ и курсов для взрослых с 112 298 учащимися, большая часть которых сосредотачивалась в городах. Надо принять во внимание также, что возраст более половины учащихся в этих школах не превышал 15 лет и что большая часть учащихся закрепляла и повышала образование, а не приобретала грамотность».
«С другой стороны, - отмечает Б.Н.Миронов, - бесспорен и факт утраты навыков чтения и письма прежде грамотными людьми вследствие того, что навыки в течение длительного времени не подкреплялись, - явление, получившее название рецидив безграмотности. В ходе специальных исследований в 1880-1890 гг. было выяснено, что уже через 3-4 года после окончания начальной сельской школы полученные знания и навыки в значительной части утрачивались. Например, Н.А.Корф установил, что 8,3% разучились читать или читали машинально, не понимая прочитанного (но по методике исследований все равно попадали в «грамотные» – ДЛ); 7,1% не могли подписаться; 15,2% забыли два первых действия арифметики и т.д.»
Исследователь, опираясь на многочисленные статистические данные, приходит к выводу о том, что грамотность населения Российской империи в конце XIX - начала XX веков «быстро возрастала, достигая апогея у мужчин к 25 годам». Далее, если навыки чтения, письма и счета не использовались в жизни, приходил рецидив безграмотности. Основным же фактором повышения «возраста максимальной грамотности» для мужчин (для женщин он оставался на уровне 15-16 лет) были именно армейская служба, в ходе которой происходило «обновление» полученных ранее навыков.
Советский пропагандистский плакат
При желании можно принять на веру утверждения о «всего лишь» 12 процентах неграмотных призывников 1914 года. Правда, эти данные, даже будучи достоверны, покажут нам лишь срез мужского населения в период «максимальной грамотности». Ни уровня грамотности женского населения, ни уровня последующей утраты грамотности они показать не способны. Однако и эти данные весьма характерны для 1914 – года начала Первой мировой войны. Как ни грустно, но основная масса призванных в этот год молодых людей, составлявших столь высокий процент грамотности в Российской империи, погибла на фронтах.
