Гия, уже радостный, улыбаясь, но не выпуская эту вилку из рук, повторял:
– Чудо, чудо, Бог спас!
– Слава Богу за все, Бог вас любит, – сказал я им и отпустил. Это случилось в 2000 году.
Кости динозавра
Садгери – это небольшое село выше Боржоми. Там древний храм – базилика X или XI века. Летом в этом селе останавливаются отдыхающие, в основном с детьми. В тот день я только вернулся из Тбилиси, и матушка Анна радостно сказала при встрече:
– Благословите, владыка! А у нас в Садгери кости динозавра нашли.
Я улыбнулся и ответил:
– А может, бомбу, – и, не обращая особого внимания, зашел в свою комнату.
На следующий день звонок по мобильному, отец Арчил говорит:
– Владыка, динозавра нашли.
Я ему:
– Отец Арчил, ты уже протоиерей, а туда же! – и отключил мобильный.
На третий день приходят боржомские батюшки:
– Владыка, весь город, все приезжие туда идут, нашли кости динозавра, уже боржомское телевидение было. Сегодня из Тбилиси журналисты приезжают. Давайте вместе посмотрим!
– Ну ладно, – отвечаю.
Выехали в центр, потом к боржомскому парку и на подъем. Вижу, люди пешком идут, машины одна за другой, и все в Садгери. Приезжаем, а там огромная толпа, кто фотографирует, кто на видео снимает. Заходим во двор, там большая яма, глубиной больше метра, и белый скелет, длинный, какой-то изогнутый. Кто-то громко хвастается:
– Это я нашел! Впервые в Боржомским районе. Миллион лет до нашей эры, понимаете ли!
Тут уже и я поверил. «А что мы, хуже других?» – подумал я. Возвращаясь, начал представлять: «А что, и вправду. Ух, все узнают и удивятся! Владыка Александр в Костроме и отец Николай Балашов. И Патриарх приедет посмотреть. Сколько людей приедет, может, и из Европы. Вот какая наша епархия!» В тот же вечер мы узнали из репортажа центрального ТВ «Рустави-2», что на следующий день специально приезжает из Тбилиси ученый-палеонтолог. А мне-то самому невтерпеж узнать первым, какой именно динозавр: может, ихтиозавр, или бронтозавр, или какой еще «зазавр». Утром звонит отец Арчил:
– Эх, владыка, приехал палеонтолог, как посмотрел, сразу сказал: «Быстрей закапывайте. Это скелет огромной коровы, наверное, чума была в прошлом веке, поэтому во дворе и закопали».
Я весь покраснел. Вот тебе и кости динозавра, вот тебе и «зазавр»! Нью-Васюки в Боржоми… И поделом мне. Захотел, понимаете ли, динозавра в епархии!
«Злая, но красивая собака»
Расскажу случай, который произошел с нашей певчей Тиной. Тина тогда была не замужем, пела на клиросе, никогда не пропускала службы. Как-то после литургии я заметил, что ее не было на клиросе. Спросил у отца Василия:
– Где Тина?
– А ее собака укусила, лечится, – ответил он.
– Что за собака, – спросил я, – бешеная?
– Не знаю, владыка.
На следующий день мы с отцом Арчилом пошли к Тине домой. Встретили нас ее родители, потом вышла и сама Тина, сникшая, скорбная.
– Ну, что ты испуганная такая? – обратился я к ней.
– Не знаю, владыка, я собак не боюсь, а эта какая-то вредная, не сразу на меня набросилась, а подкралась сзади и укусила, – жалобно посетовала Тина. – А главное, еще одну женщину покусала в тот день, а за несколько месяцев десять человек.
– Как десять?! – возмутился я. – А куда смотрят соседи?! Нужно сказать хозяевам, чтобы увезли собаку из Боржоми, а лучше пристрелить ее.
Не знаю, почему мне пришла тогда такая мысль.
– Да мы все, соседи, ходили к ним, они недалеко живут, а хозяин сказал нам: «Знаю, что моя собака злая, но зато красивая. Такой овчарки нигде и ни у кого в Боржоми нет». Вот так нам ответил хозяин той овчарки, – волнуясь, говорила Тина.
– Передайте, что владыка дал благословение, – строго сказал я.
– Я-то передам, да им-то что, они владыку и не признают, – ответила Тина.
Тем же летом эта кавказская овчарка набросилась на молодого парня, проходившего мимо их двора. Поднялся шум. Вышел хозяин той собаки и вместо того, чтобы отвести собаку и окрикнуть, начал ругать того молодого человека:
– Ты что собаку бьешь?! Это моя собака, она злая, но красивая.
В это время овчарка набросилась на хозяина, укусила его в руку и убежала в свою будку. В тот день об этой собаке судачили все. Ровно через месяц узнаю, что хозяин умер от укуса своей собаки. Врачи не смогли спасти его, поскольку не было своевременно сделано укола от бешенства. Когда я спросил, где же эта овчарка, соседи ответили, что хозяйка не разрешает ее трогать, поскольку покойный муж любил эту собаку. «Злая, но красивая собака», – повторяла хозяйка. Но после похорон родственники вывели эту собаку за город и пристрелили. Так закончилась эта злополучная история.
Поистине, не должна душа прилепляться ни к чему и ни к кому земному – только к Богу.
Лом
Был у нас в монастыре в Фока послушник Евфимий, сейчас он – архимандрит Фока. Тогда он, совсем еще юный, пришел к нам. Послушание нес прилежно, работать и молиться любил. Наступила зима, а зимы там холодные, до минус двадцати пяти, даже озеро Паравани замерзает. Толщина льда в январе была до полуметра, я сам видел, как грузовик ехал по льду. Мы все – я, отец Елисей, послушник Евфимий, послушник Игорь Каргулев (мое духовное чадо из Петрозаводска, скончался в возрасте 33 лет в Боржоми в 2003 году и похоронен в Зеленом монастыре) – поочередно носили утром и вечером по два ведра воды из озера. Расстояние от озера до наших вагонов, где мы жили, было метров пятьсот. Той зимой были особенно сильные морозы, каждый день мы лопатами пробивали прорубь и брали воду. За ночь корка льда становилась до десяти сантиметров. И так – несколько раз в день за водой. Один раз воды было достаточно, поэтому Евфимий пошел на другой день, утром. Взял лом, поскольку прорубить лед лопатой было уже трудно. Через полчаса приходит весь поникший:
– Отец Серафим, прости, лом выскользнул из рук и упал на дно.
– Как, ведь это единственный железный лом! – осерчал я. – Ведь дорог нет, кругом снег, кто нам новый лом даст?
Встали все, пошли искать лом в проруби. Смотрим, вода как зеркало, до дна глубина была около двух метров. Начали шарить с палкой, с лопатой в руках, по локоть в ледяной воде, чтобы достать лом. Но тщетно: лом был внизу, на дне. Вернулись в монастырь (точнее, в наши вагоны) опечаленные. Как теперь лед ломать? Лопатой очень трудно, а иногда и невозможно.
А за несколько дней до этого мне подарили книгу «Иоанн (Максимович)»
[74], мы запоем читали его житие. Игорек даже иконку нарисовал с нимбом. Мы уже тогда, прочитав, признали его святым, хотя в то время только Зарубежная Церковь прославила его в лике святых. Мы знали, что он великий чудотворец, и начали все молиться ему, чтобы у нас был лом. «Иоанн Босой, помоги», – всем сердцем молился я ему.
