Балканский союз, созданный при активном участии России, теперь стал угрожать ее собственным интересам. Российская дипломатия всеми силами стремилась помешать болгарам захватить Константинополь. При этом российское правительство рассчитывало на помощь Франции и Англии. 31 октября (13 ноября) Сазонов предложил этим державам следующую формулу для посредничества: 1) безусловная незаинтересованность великих держав в каких-либо компенсациях как основа посредничества;
2) принцип равновесия компенсации между Балканскими государствами на основе условий договоров, которые предшествовали их объединению;
3) территория от Константинополя по линии, идущей от устья реки Марицы через Адрианополь к Черному морю, должна оставаться под реальным суверенитетом султана. Принимая во внимание формулу Сазонова, Пуанкаре предложил державам процедуру для посредничества, состоявшую из четырех частей: 1) коллективное обращение держав к Балканским государствам с призывом прекратить военные действия;
2) суверенитет султана в Константинополе и прилегающем к нему районе;
3) остальные территории Европейской Турции будут разделены между Балканскими странами особо при условии справедливого равновесия интересов всех этих государств; 4) созыв конференции представителей держав и воюющих сторон, а также Румынии для урегулирования этих вопросов
[497]. Сазонов поясняет: «Только быстрое и единодушное согласие держав — на этом условии можно предотвратить опасность занятия Константинополя союзниками и связанных с этим общеевропейских осложнений… Нельзя упускать из виду, при образовании автономной Албании встанет необходимость удовлетворить стремление Сербии к выходу к Адриатическому морю. Между Болгарией и Румынией должно быть полюбовно проведено исправление границы, чтобы дать последней справедливое удовлетворение за ее лояльный образ действий во время войны»
[498].
Одновременно с этим Пуанкаре считал нужным, чтобы воюющие державы приняли следующую формулировку в качестве основания для занимаемой ими позиции: «Признавая, что приближается момент возможного посредничества между воюющими сторонами на Балканском полуострове, и будучи озабочены прежде всего сохранением мира в Европе, державы заявляют, что они приступят к этой общей задаче в духе полной незаинтересованности»
[499].
Британская дипломатия согласилась с изложенным выше предложением Пуанкаре
[500]. Однако это отнюдь не означало, что английское правительство готово было принимать обязательства о незаинтересованности в балканских делах и действовать так, чтобы мир здесь был восстановлен как можно скорее. Лондон исходил из того, что формула о незаинтересованности является абсолютно неприемлемой для Австро-Венгрии и непременно будет отвергнута Веной. Поэтому, дав свое согласие на предложение Пуанкаре, Грей на самом деле стремился, во-первых, не раздражать Россию, которая под давлением болгарских побед решительно настаивала на посредничестве, рассчитывая, используя формулу незаинтересованности, преградить Австро-Венгрии продвижение в регионе, во-вторых, играть перед Европой роль незаинтересованной стороны в балканских делах.
31 октября австро-венгерский министр иностранных дел заявил французскому послу в Вене, что, «как человек чести, он не может принимать на себя обязательства подписать такой документ при нынешних обстоятельствах»
[501]. Австрия, а также Германия и Италия отвергли предложение Пуанкаре, указав, что неудобно навязывать воюющим посредничество, к которому можно приступить только тогда, когда одна из воюющих сторон сама обратится с просьбой о нем. Предложения Пуанкаре не достигли результата.
2 ноября Пуанкаре телеграфировал временному заместителю П. Камбона в Лондон: «Я, как сэр Э. Грей, очень озабочен по поводу истинных намерений венского кабинета, — по-моему, необходимо было бы английскому правительству, как и нам, заявить, что мы воспротивимся всякому территориальному увеличению какой-либо великой державы… Всякое территориальное увеличение нарушило бы общее равновесие»
[502].
Перед угрозой захвата болгарами Константинополя Турция металась между двумя империалистическими блоками и просила европейские державы удержать болгарскую армию от вступления в столицу Османской империи. 3 (16) ноября министр иностранных дел Турции обратился к французскому послу в Константинополе М. Бомпару с заявлением о желательности посредничества великих держав: «Порта, — пояснял Бомпар британскому послу в Константинополе Д. Лоутеру, — рассчитывает только на державы для предотвращения вступления болгар в Константинополь»
[503].
В европейских державах также были обеспокоены создавшимся положением. Российские дипломаты придавали особое значение в балканском конфликте Англии. Еще 21 октября (3 ноября) российский посол А. К. Бенкендорф сообщил Сазонову о происходящей с Греем перемене, отражающейся пока еще, впрочем, лишь в частных разговорах. Хотя русская патриотическая пресса нападала на Грея за его политику «обструкции» в отношении России, он заверил Бенкендорфа, что никакие трудности в Османской империи не повлияют на его политику, даже опасение раздражить мусульманский мир, и что он желает лишь, взамен на «жертвы» в Турции, уступок в Персии.
Затем Грей много и горячо говорил о реформах даже и в случае победы турок; что же касается территориального статус-кво, то изменение его в пользу турок Грей, конечно, тоже исключал. Российский посол не оставил без внимания замечание Грея, касающееся неприкосновенности турецкой территории и турецкого суверенитета: «Так много форм турецкого суверенитета уже изобреталось, что легко на этот счет столковаться». Дилемма в Лондоне, по мнению Бенкендорфа, была такова: забота о халифе в пределах, не совместимых с англо-русским согласием, или же сохранение этого согласия и, следовательно, Антанты в целом с минимальной заботой о халифе, то есть лишь с оставлением последнего в Константинополе
[504]. В конце разговора Грей заявил: «Если только султан останется в Константинополе, он согласится на все, при условии сохранения мира, то есть примет всякое решение, приемлемое для нас и для Австрии»
[505]. К планам последней продвинуться на Балканы в Лондоне относятся, конечно, отрицательно и считают (Бенкендорф говорит это от себя), что «известные реформы отрежут дорогу Австрии в великосербское королевство». Никольсон предлагает России сначала договориться с Австрией — иначе говоря, изолироваться от своих французских и английских друзей. На это Сазонов в тот же день ответил, что «общее выступление только России и Австрии, даже если бы оно произведено было от имени всех других держав, ни в коем случае не может состояться», так как «мы рассчитываем на возможность более тесного сотрудничества с Францией, Англией и Италией»
[506].
