Она скрестила руки на груди – под ее просвечивающей белой кофточкой виднелся белый бикини-топ.
– Возможно, если бы ты не совал свой нос в чужие дела, я бы догадалась сама, – огрызнулась она, вздернув подбородок.
Я покачал головой, горько усмехнувшись.
– Это ты вчера вечером совала свой нос в мои дела. А я просто хотел помочь, – сердито произнес я, проведя щеткой по волосам.
– Поэтому вел себя снисходительно и посоветовал мне думать головой? – парировала она. – Мне такая помощь не нужна, Джекс.
– Ага, – я подошел к ней вплотную. – Я несколько лет пытался с тобой по-хорошему, а что в итоге? Последи за своим поведением, и я тогда сделаю то же самое.
– Тогда перестань смотреть на меня свысока! – закричала она.
– Вот именно! – прорычал я, отвернувшись.
Я снова рванул щеткой по волосам и перехватил их резинкой, собираясь лезть через балкон.
– Перестань, – простонала Джульетта за моей спиной.
Я резко развернулся.
– Что?
– Ты… – Она сжала губы и провела руками по лицу. – Ты рвешь свои волосы. Я не могу на это смотреть. Ты неправильно их расчесываешь.
Я закатил глаза и отвернулся к балкону.
– Ага, я умею расчесываться, мамочка.
– Сядь, – скомандовала она, и я услышал, как за моей спиной двигают мебель.
Снова повернувшись, я увидел, что она поставила в центр комнаты стул, и во рту у меня пересохло.
– Зачем? – спросил я почти шепотом.
Она встала позади стула. Ее плечи казались расслабленными, а между кофточкой и джинсовыми шортами выглядывала полоска подтянутого живота. Волосы были собраны в небрежный пучок, лицо светилось от тонкой пленки пота, а макияж отсутствовал – очевидно, она загорала на заднем дворе. Мне хотелось прикоснуться к ней, хотелось провести весь день в кровати с ней вдвоем.
– Просто сядь. – Она произнесла эти слова твердо, но терпеливо и кивнула. – Пожалуйста!
Я прищурился. Она же не собирается… Мои плечи ссутулились, глаза округлились. О черт, только не это.
Я покачал головой, ощущая бешеный ритм сердца.
«Сходи принеси ребенку еды. Я побуду с ним».
Нет, нет, нет… Я так сильно стиснул зубы, что у меня заболела челюсть. Никто не должен притрагиваться к моим волосам. Никто.
– Джекс, если ты собираешься и дальше отращивать волосы, тебе надо правильно за ними ухаживать.
Она говорила мягко, а ее взгляд излучал терпение.
Я уставился в пол, внезапно почувствовав себя пятилетним ребенком.
– Я знаю, как за ними ухаживать.
Она вздохнула.
– Ну-ну. Покупая шампунь за девяносто девять центов? – пошутила Джульетта, не думая, что я почти не слышу ее.
Как она, черт возьми, так быстро переключилась? Вот она злилась, а теперь хочет причесать меня?
Черт, колени вот-вот подогнутся. Желудок свело. У меня было такое же чувство, как и тогда, в отцовском доме, когда я лежал в постели и следил за тенями под дверью моей комнаты, гадая, войдет ли кто-нибудь ко мне, смогу ли уснуть, потому что боялся закрывать глаза, и почему никто меня не укачает.
Джульетта мне не подходила, и я сжал кулаки, напоминая себе об этом. Рядом с ней я терял ощущение безопасности.
– Нет.
Она слегка прищурилась, словно мой отказ сбил ее с толку, и я разозлился на себя. Она мучила меня, издевалась надо мной, но в те редкие моменты, когда она становилась по-настоящему мила, я отталкивал ее. Мне хотелось сесть. Хотелось, чтобы она прикоснулась ко мне, и, черт возьми, не хотелось уходить!
Джульетта все ждала, и я снова сжал кулаки, испытывая желание по чему-нибудь ударить.
– Мне не нравится, когда трогают мои волосы, ясно? – объяснил я как можно искренне.
– Тогда почему они такие длинные? – спросила она.
– Потому что не люблю, когда их трогают, – повторил я. – В том числе парикмахеры. Я могу либо побриться налысо, либо отрастить волосы, поэтому выбрал второе.
А теперь ради всего святого перестань задавать вопросы.
Она снова прищурилась, задумавшись.
– Вчера ночью ты хотел, чтобы я тебе доверилась. Ты думал, это игра в одни ворота? – Она похлопала по спинке стула обеими руками. – Твоя очередь. Давай.
Я напрягся. Мне хотелось такой же близости, как была у моего брата и Мэдока с их девчонками.
Я видел, как Джаред любит Тэйт. Как он улыбается ей вслед, даже когда она не смотрит на него. Как всегда ищет повод прикоснуться. Как, обнимая ее, закрывает глаза с таким видом, словно нашел спасательный плот посреди океана.
Я видел, как Мэдок любит Фэллон. Как не может оторвать от нее глаз. Как всякий раз, когда ему приходится куда-то отойти, с кем-то поговорить или принести выпить – да что угодно, он хватает ее за руку и тащит за собой, словно она – продолжение его тела. Как он порой прерывается посреди разговора и вдруг целует ее так, что у нее дух захватывает.
Джульетта не сделает мне больно. Джульетта не может причинить мне боль. Все под контролем. Я влиятельный. Достойный. Сильный.
Я выдохнул. Черт, ладно. Шагнул по направлению к стулу и скомандовал:
– Сними блузку.
Ее брови взлетели вверх, и она положила руки на бедра. Я подошел к стулу и встал прямо перед ним. Если она хочет, чтобы я почувствовал себя уязвимым, тогда мне нужно на что-то отвлечься. Но я не думал, что она это сделает.
Она же скрестила руки, ухватилась за край блузки и сняла ее через голову, оставшись в белом бикини с бретелькой через шею и вырезом в центре груди, обнажавшим красивую ложбинку.
– И распусти волосы. – Я сохранял бесстрастное выражение лица, но мой голос стал ниже. Я ничего не мог с собой поделать. Она распустила свой пучок, и пряди ее темно-каштановых волос рассыпались по плечам.
Десятитонный камень у меня в животе превратился в сильную эрекцию, и я тут же представил ее сексуальное миниатюрное тело верхом на мне.
Недурно.
Я прочистил горло.
– Только давай побыстрее, ладно?
Глава 12. Джульетта
Бесстыдная я девчонка. Абсолютно никакой гордости. Мне нужно запереться и не выходить, пока меня не перестанет бросать в жар при виде этого парня. Каждый раз одно и то же, черт возьми.
На древнем проигрывателе Тэйт было что-то вроде встроенного будильника, и я нечаянно нажала не на ту кнопку, а потом эта проклятая штукенция никак не хотела выключаться. Я несколько раз нажимала на кнопку включения/выключения, тыкала по остальным кнопкам. А после стала крутить переключатель громкости. И крутила. И крутила. И крутила. Ничего.
