– Если ты ее тронешь, это станет твоей последней ошибкой. Не будь дураком.
Джульетта заплакала, и я встревоженно посмотрел на нее.
– Пожалуйста, не делайте нам больно, – рыдала она. – Пожалуйста, мистер Трент! Просто позвольте мне уйти из дома Джекса! Пожалуйста!
Я моргнул. Позвольте мне уйти?
И тут я заметил часы. Часы, которые подарил ей. Она не шрам на руке теребила. Она держалась за запястье, притворившись, что съежилась от страха, а на самом деле воспользовалась телефоном.
Твою мать. Я не видел, как она набирает номер, и не слышал звонка – довольно странно, ведь телефон был с громкоговорителем. Значит, она догадалась выключить звук.
Я подавил улыбку, боясь, что выдам нас.
– Пожалуйста, не трогайте меня! – Ее плечи тряслись, она сложила руки в мольбе. – Пожалуйста! Отпустите меня. Я никому не скажу. Пожалуйста, дайте мне уйти из дома Джекса!
Она опустила голову. Длинные пряди ее шоколадных волос свесились вперед, прикрывая часы.
Мой отец поднял нож, мой нож. Я занервничал. У него был мой нож. Из моего кармана. Он просунул его внутрь выреза футболки, которая была на ней, и провел лезвием по коже.
Я дернулся, пытаясь справиться с проклятыми наручниками, и заревел:
– Прекрати! Отпусти ее, разбирайся со мной!
Он повернул голову в мою сторону.
– А я что, по-твоему, делаю?
Нож скользнул под нижний край футболки, и я почувствовал прилив тошноты.
Нет.
Он прикасался к ней. Мое лицо пылало, я рычал и бился, едва не вырвав руки из плеч.
– Твою мать!
Слезы застилали мне глаза. Я задыхался от отчаяния. Я не мог освободиться. Пожалуйста, только не руками. Не пркиасайся к ней своими руками. Пожалуйста.
Откинув голову назад, я произнес с угрозой в голосе:
– Тебе не стоило приходить сюда. Ты совершил ошибку.
– Нет-нет, – он подхватил Джульетту под руку и подтащил ко мне. – Это ты совершил ошибку, что меня игнорировал. – Он посмотрел вниз. – Когда ты нуждался в моей помощи, я помог. Теперь я хочу получить то, что ты мне задолжал.
– Я ничего тебе не должен! – выкрикнул я.
Отец поднес нож к ее горлу, и у меня перехватило дыхание.
– Из-за твоего гонора она пострадает, – предупредил он, и я увидел, как по ее застывшему лицу скатилась слезинка. – Сейчас мы поднимемся наверх, в твою маленькую комнатку с компьютерами. – Он вытащил из кармана клочок бумаги и показал его мне. – И у тебя будет ровно пять минут, чтобы получить доступ к этому счету и перевести все деньги вот сюда. – Он ткнул в бумажку пальцем. – На шестой минуте он, – отец кивком показал на своего приятеля, – начнет с ней развлекаться.
Про моего отца можно было сказать многое, но одно наверняка: он всегда исполнял свои угрозы. Эту черту унаследовали и мы с Джаредом.
Я посмотрел на Джульетту, увидев, что часы по-прежнему у нее на руке. Сколько у меня еще есть времени? Отец не нанесет мне вреда – во всяком случае, смертельного, – пока у него есть шанс меня использовать, но ее он не пощадит. Он причинит ей боль без малейшего колебания.
Неужели я хотел, чтобы она была причастна ко всему этому? Что если у нас будут дети, а он снова будет нас терроризировать? Что если сегодня он увезет ее с собой?
Он не должен выйти отсюда.
Джульетта вскрикнула, и, подняв глаза, я увидел тонкую полоску крови на ее шее, прочерченную ножом.
– Хватит! – я рванулся вперед, пнув перила, зная, что они все равно не сломаются. – Твою мать! Оставь ее в покое!
– Значит, ты готов? – Он отвел от нее нож и прорычал: – Теперь до тебя наконец дошло, ты, никчемный маленький ублюдок?
Услышав это словечко, которым ему всегда так нравилось меня называть, я почувствовал, что не могу сдержать слез.
– Хорошо. Только не прикасайся к ней больше.
Отец расслабленно улыбнулся.
– Ну вот. – Он подтолкнул Джульетту локтем. – Он и впрямь тебя любит. Теперь посади свою задницу и будь хорошей…
Она ударила его по лицу, оборвав на середине фразы.
О, нет.
Сомкнув оба кулака вместе, она врезала ему в бок, он отшатнулся, и я в ужасе и восхищении смотрел на то, как она вырвала нож у него из рук и побежала в кухню.
Твою мать.
Приятель отца не позволил ей убежать далеко. Он прыгнул на нее, сбив с ног, и они оба упали на пол. Она пиналась, а он пытался схватить ее.
– Помогите! – кричала она, отползая в сторону. – На помощь! Кто-нибудь! На помощь!
– А ну вернись, – прорычал тот, порвав на ней футболку.
– Не прикасайся к ней! – заорал я, дернувшись, отчего наручники еще сильнее врезались в мою плоть.
– Останови ее! – крикнул отец и вытащил из-за спины пистолет, которого я не замечал.
И тут я услышал, как его подельник вскрикнул, и, посмотрев в его сторону, увидел, что он держится за лицо, на котором зияет глубокая алая рана.
Джульетта упала, когда он отшатнулся от нее, но сразу же поднялась на ноги, выставив вперед нож и глядя на отца. Ее глаза расширились, когда она увидела направленный на меня пистолет.
– Ты его убьешь, – пригрозил отец, прижав ствол к моему виску.
Я медленно зажмурился. В голове пронесся десяток различных сценариев. Наручники врезались в кожу и держали меня слишком крепко.
– Да как вы можете? – Джульетта покачала головой. – Он ваш сын.
– Верно, – парировал отец. – Так и есть. Он мой сын.
И он посмотрел на меня, с каждым словом обнажая свои пожелтевшие от сигаретного дыма зубы.
– Твоей матери ты был не нужен, так кто же о тебе позаботился? Кто подчистил за тобой в подвале? Я создал тебя. Я – все, что у тебя есть, Джекс.
Нет. У меня была семья. Джаред, Кэтрин, Мэдок, Джульетта. У меня была семья.
– Отойдите от него, – произнесла Джульетта, но я смотрел отцу в глаза.
– Ты знаешь, что я прав, – сказал он, глядя на меня уже спокойнее. – Она тебя кинет. Все эти сучки так поступают. Ты окажешься недостаточно хорош для нее. Ты будешь недостаточно зарабатывать. Она найдет в тебе изъян и уйдет к другому.
Нет. Она меня любит.
– А Джаред на тебя обижен. Потому что ты умнее его. Ты сильнее. В сложной ситуации он всегда будет думать прежде всего о себе.
Я опустил взгляд, почувствовав, как на шее пульсирует вена.
– Джекс, посмотри на меня! – сказала Джульетта.
– А Кэтрин? – продолжал отец со смехом. – Эта баба не могла толком протрезветь ради собственного сына. Ты ничего не значишь для этих людей, – сказал он с издевкой. – Они не имеют с тобой ничего общего. Ты будешь первым, кого они выбросят за ненадобностью, когда жизнь повернется к ним боком. Ты единственный, кто не вписывается в их компанию!
