Алиса поставила чайник, а Елизавета бросилась к магнитофону. Перетащив его на кухню, она налила кофе и включила запись.
— Йес! — выдохнула она, когда после продолжительного шипения прорвались тихие голоса. — Ну, Павлищева, держись! Сейчас мы наконец-то узнаем душераздирающие подробности «жизни насекомых»!
* * *
Сначала «насекомые» говорили на своем «насекомом» языке. «Приходы-расходы», перечисление каких-то московских издательств, которые по-разному платят. Эта информация скорее помогла бы «рисковым» ребятам, которые решили бы работать напрямую. Но очень скоро Алиса заинтересовалась. Суммы там названы приличные.
— Думаю, нам выгоднее УПС, — сказал Паршивцев. — Там платят по восемнадцать…
Алисе платили только две с небольшим. Прикинув в уме, сколько она только что потеряла, Алиса загрустила.
— Но они хотят Сару Мидленд, — раздался голос Мерзавцева. — Две книги в месяц. Учитывая, что Павлищева у нас денег не получает уже вторую неделю…
— Я выдала ей аванс, — напомнила Надежда Ивановна. — Хотя я лично категорически против авансирования… Вы же должны понимать, Александр Валерианович! Эти писатели и так сидят у нас на шее…
— Надя, давайте все-таки продумаем ситуацию с Павлищевой. УПС согласен в нагрузку к Саре взять еще пару непокупаемых авторов. Так что выходит неплохая прибыль… Давайте все-таки подумаем, что мы можем сделать с Павлищевой. Поскольку ее стиль никто подделать не может — надо все-таки надбавить ей гонорар. И попытаться убедить ее в необходимости писать Сару дальше.
— Ну, знаешь… Это ты не подумал, — раздался голос Паршивцева. Судя но звукам, он находился рядом с магнитофоном и наливал себе кофе.
— Почему?
— А ты, Саня, вообще последнее время плохо думаешь. Зачем тебе было обнаруживать Павлищевой Сару Мидленд? Ты вообще много болтаешь… Представь себе, недавно ко мне ворвалась с извинениями Ольга. Кто ей поведал про мою жену?
— А как я мог ее успокоить? — удивился Мерзавцев.
— Как-нибудь, не открывая тайн. Зачем им знать правду? Вы хотите, чтобы мы получали десять процентов от их гонорара? Тебе сказать, сколько это получится, Сашенька?
Он отошел, звук снова стал тише.
Впрочем, остальная информация была уже не так занимательна.
— Вот тебе, Павлищева, и Элайзин день, — растерянно проговорила Елизавета. — Знала я, конечно, что они вурдалаки, но до такой степени! Почему я должна пахать, как негр на плантации, на вот эту хрюшку? — свирепо сдвинула брови Елизавета. — Нет уж, ребята! Получите вы от меня большой подарок! И очень скоро получите…
— Подожди, Лиза, — взмолилась Алиса. — Может быть, нам лучше перестать изображать из себя Таню-детектива?
— А что ты еще можешь предложить? Я не хочу, чтобы эти типы считали меня лохушкой, которую сам Бог велел накалывать! Ты что, не поняла ничего? Это ведь на наши с тобой «баснословные гонорары» Сашенька прожить не сможет! Потому что привык жить на широкую ногу! А эта профурсетка! Тоже мне — писатели, оказывается, расселись на ее хрупкой шее! Ты помнишь, какая она была три года назад?
— Люди портятся, — пожала Алиса плечами.
— Что-то она быстро испортилась, — саркастически рассмеялась Елизавета. — Какой-то протухлый огурец прислали из благословенной Ершовки… В конце концов она неплохо пристроится в жизни за твой счет, да еще будет уверена, что облагодетельствовала тебя! Нет, Павлищева, я этого им так не оставлю!
— Я и не предлагаю тебе оставлять, — заметила Алиса. — Просто надо эту кассету отдать Андрею Михайловичу. Это же прямая улика!
— Кому отдать? — переспросила Елизавета. — Тюленю ушастому? Да они откупятся от него из наших с тобой денежек, а потом на наши же денежки наймут киллеров, и — все… «Долго над полем бантик летал!»
— Вряд ли, — возразила Алиса без особенной уверенности. — Мы с тобой им пока нужны. Вот перестанем приносить прибыль…
— Спасибо, Павлищева! Успокоила! Значит, когда я им перестану приносить прибыль, меня запросто сотрут с лица земли, да? Если ты считаешь это нормальным, твое дело!
— Да ничего я такого не считаю! — вздохнула Алиса. — Просто предлагаю тебе отдать этот вещдок в руки следователя!
— Я сама еще в состоянии с этой бандой разобраться, — буркнула Елизавета. — Сами обучили меня детективному делу. Вот пусть теперь пожинают плоды своих титанических усилий!
* * *
На душе было так же серо и пасмурно, как на улице. Словно сумерки сгущались у Алисы внутри, а не за окном. Елизавета немного успокоилась, но еще хранила на лице остатки праведного гнева. Она все время посматривала на часы и снова уходила в себя. Дедуля не спешил появиться, хотя Алисе больше всего хотелось сейчас остаться с ним наедине и вытянуть всю правду, какой бы горькой она ни была! В конце концов, если он запутался благодаря ей в сетях мафии, можно попытаться найти выход! Честно говоря, Алиса бы предпочла погибнуть от бандитской пули, только бы дедулина душа осталась не тронута грехом! Он был человеком необыкновенно чистым, доверчивым и требовательным к себе. Таких сейчас все меньше и меньше…
— Если бы не пошли мы в эту шарашкину контору, все было бы хорошо, — вздохнула Алиса. — Черт нас туда занес! Деньгами приманил, между прочим…
— Да брось ты самоуничижаться, Павлищева! — вздохнула Елизавета. — Какие это деньги? Хотя в чем-то ты права — занесла нас туда нелегкая действительно… Сколько там натикало?
Алиса посмотрела на часы:
— Половина пятого…
— Черт побери, где же она? — возмутилась Елизавета. — Может быть, заблудилась в твоих пампасах?
Алиса поняла, что лучше выйти на свежий воздух, подождать там Нюшу, если она не хочет, чтобы Елизавета свела ее с ума.
— Пойду поищу ее, — сказала Алиса, натягивая куртку. — Может быть, она и в самом деле заблудилась…
В последнее верилось с трудом: Нюша, как и Елизавета, раньше бывала у Алисы дома часто.
Она вышла во двор.
«Хорошо бандитам, — искренне позавидовала Алиса. — Настроили себе особняков и живут ничего не опасаясь! А тут — ни тебе особняка, ни покоя! Одни проблемы и приключения! Жалко, что я по натуре такая трусиха…»
Алиса потеряла дар речи, застыв на месте с открытым ртом, — так сильно потрясло ее то, что она увидела.
— Совершенно непонятно, что она может тут делать, — прошептала Алиса, всматриваясь в фигурку, только что вылетевшую из грандиозной махины, расположившейся рядом с Лехиным «уродом».
Этот величественный дом местные аборигены гордо называли «донджоном», принадлежал он самой мерзкой личности в здешнем околотке. Звали эту личность Маркин, от остальных обитателей он отличался особенным выражением лица: если у остальных лица были более-менее симпатичными, маркинская физиономия казалась идеально подходящей к стенду «их разыскивает милиция». Девица, спешно покидающая маркинскую крепость, была Алисе хорошо знакома.
