До сих пор еще никто не пытался летать на одной и той же ракете несколько раз, если не считать шаттлов, стоимость которых просто зашкаливает. А вот Space-X умеют это делать, причем все лучше и лучше. Значит ли это, что Space-X знает, как отправить людей на Марс? Еще нет. Честно говоря, мне кажется, что Маск, возможно, не вполне отдает себе отчет, насколько неблагоприятные на Марсе условия. Кроме того, я сомневаюсь в тезисе Маска, что мы как биологический вид можем сохраниться, только если будем обитать на двух планетах. Если с Землей случится какая-то катастрофа, едва ли мы сделаем своим убежищем Марс. Мне думается, гораздо легче и куда как практичнее охранять и защищать нашу Землю.
И вот теперь, сопоставив все громкие заявления с реальными достижениями, я повторяю вопрос: уж не самозванец ли Маск? Мой самозванцеметр говорит, что нет, ни в коем случае. Маск создал Space-X с нуля и теперь успешно конкурирует и с «Боингом», и с «Локхид-Мартином». Он возглавляет первую компанию, которой удалось благополучно посадить ракету после запуска. Он ни из кого не трясет деньги на воплощение своей марсианской мечты. Я скептически отношусь к тому, сумеет ли Маск достичь всех своих грандиозных целей, но он показал, что способен проработать пирамиду проекта снизу доверху и добиться того, чего раньше никому не удавалось. Этот человек не шутки шутит.
Между тем полновесный синдром самозванца, явление, которое описали в 1978 году клинические психологи Паулина Клэнс и Сюзанна Аймс, — это самая настоящая тяжелая болезнь. И я не собираюсь относиться к ней легкомысленно. Однако мой опыт в Планетном обществе показал, что легкая форма синдрома самозванца — это совсем не так плохо. Если ты ни в чем не уверен и всего боишься, тебе будет очень трудно кого-то возглавить. Но если ты совсем не сомневаешься в себе, легко зазнаться и поддаться самообману. Чтобы уравновесить комплекс самозванца, нужно настроить фильтры страха так, чтобы все было пропорционально. Учиться этому придется всю жизнь. Вспоминается совет телеведущего Тома Берджертона — возможно, вы его знаете по программам «Самые смешные домашние видео США» (America’s Funniest Home Videos) и «Танцы со звездами» (Dancing with the Star): «Переработай нервозность в кураж». На сцене, перед микрофоном, в кресле руководителя небольшой некоммерческой организации — да где угодно! — знай: если тебе немножко страшно, значит, ты идешь на риск и ставишь перед собой интересную задачу.
Все, кто выступает на сцене и на экране, знают и другую чудесную народную мудрость: «Перестал нервничать — пора уходить». Нервозность означает, что ты набрался смелости и решился на что-то важное. Когда вам страшно, знайте, что вы на верном пути. Сначала поддайтесь страху, потом не пожалейте времени на то, чтобы убедить себя, что вам все по плечу, что у вас все получится. Если нужно, составьте список своих любимых достижений в прошлом, до периода сомнений в себе. Эти краеугольные камни не обязательно должны быть известны всем на свете. Может быть, вы блестяще сыграли в школьном спектакле, может быть, ваш закадычный друг Расти написал потом в стенгазете, что вы держались молодцом, а вы доверяете его мнению (это самый что ни на есть реальный случай из моей собственной биографии).
Если хорошо умеешь принимать и преодолевать страх, никто и не догадается, что тебе было страшно. Вспомним хотя бы Джеймса Кэмерона. Он спускался на дно океана в собственном батискафе «Дипси-Челленджер» стоимостью в 23 миллиона долларов. Конечно, он делал это ради науки, но при этом хотел и испытать себя. И разумеется, он это задумал, потому что по натуре исследователь и давно увлекался океанологией. При этом ему наверняка много раз было страшно: не сомневаюсь, что он был полон сомнений в тот миг, когда его капсулу отсоединили от троса и когда он услышал очень громкое «бух» — это страшное давление вдавило люк. Очень многие скептически относились к его проекту, поскольку считали, что Кэмерон кинорежиссер, а не исследователь. Все знают, что после выхода «Титаника» Кэмерон провозгласил себя «властелином мира», но речь тогда шла о мире кино. А в мире подводных исследований Кэмерона почти никто не знал. Поэтому он и решил снова показать, на что способен. Сам спроектировал батискаф и спустился в нем в одиночку. Он достиг дна Бездны Челленджера, находящейся на 11 километров ниже уровня моря, и сел на него гораздо аккуратнее, чем исследовательская миссия ВМС США в шестидесятые годы: обошлось без огромных туч ила. В частности, Кэмерон сделал одно интереснейшее наблюдение: в нескольких километрах оттуда, где глубина меньше всего на 30 метров, кипит жизнь. А там, где опустился «Дипси-Челленджер», не было практически ничего живого. Видимо, вода, попадая на самое дно глубочайших океанских глубин, лишается всего, что необходимо живым организмам, — кислорода, питательных веществ и нужных минералов. Мы никогда не узнали бы этот примечательный факт, если бы Джеймс Кэмерон не решил, что он не только кинематографист, но и ученый. Кэмерон провел на океанском дне несколько отличных научных экспериментов, открыл перед океанологами новые перспективы и обеспечил их новыми материалами для работы.
Даже если вы никогда не спускались на дно океана и не проектировали ракет для полетов на Марс, существует две разновидности синдрома самозванца, знакомые практически каждому из нас, и их нужно обязательно преодолевать, иначе вас ждет крах. Первая — это вопрос: «А вдруг я на самом деле плохой и только прикидываюсь хорошим человеком?» Я слышу это со всех сторон и часто задаю этот вопрос сам себе. Многие задумываются, не совершают ли они добрые дела из сугубо эгоистических побуждений. Почему я ратую за прививки — ради блага всего человечества или просто для того, чтобы мой ребенок не болел? Почему я поддерживаю экологически чистые способы производства электроэнергии — может быть, только потому, что так легче всего оправдывать свой комфортабельный образ жизни? Почему я жертвую деньги в благотворительный фонд, занимающийся поставками питьевой воды, — может быть, я просто хочу получить налоговый вычет?
Если придерживаешься подхода «все и сразу», с этими самозванскими чувствами удается постепенно совладать. Мало-помалу приходишь к пониманию, что то, что выгодно тебе, выгодно и окружающим. Бороться с инфекционными болезнями, замедлять глобальное потепление, помогать развивающимся странам строить инфраструктуру — все это помощь общему делу. Что эгоизм, что самоотверженность — все равно: они ведут к одному и тому же. Никто не хочет жить в нищете. Когда люди бедны, они больше склонны нарушать закон, меньше вкладывают в экономику и чаще болеют. Например, нищета в Чаде прямо влияет на здоровье нации. Ожидаемая средняя продолжительность жизни там всего пятьдесят лет. Поэтому в наших общих интересах, чтобы все жили достойно. Даже если вы последняя эгоистичная свинья, в ваших интересах, чтобы у всех был высокий уровень жизни, поскольку вам же будет лучше. Лучшее решение — не всегда самое простое, зато в конечном итоге оно выгодно всем. Поэтому я и говорю, что мы должны менять мир ради нас самих. Если проект хорошо продуман, прибыль гарантирована всем.
Что касается второй разновидности синдрома самозванца, она, похоже, самая распространенная. Это ощущение, что все проблемы нашего мира — бедность, болезни, глобальное потепление — очень уж масштабны, а все варианты их решения такие сложные, что впору растеряться, поэтому нелепо считать, будто нам это по силам. Даже подступаться к таким задачам глупо и самонадеянно — а поэтому очень легко опустить руки и подумать: «Ну вот, как видно, я на самом деле плохой человек, поскольку отказываюсь смотреть в лицо суровой реальности». Это обратная сторона подлинного самозванства. Если вас одолевают подобные чувства, вспомните один из величайших даров ботанской честности. Смотреть на все и сразу — не значит мгновенно решать все и сразу проблемы. Давайте будем откровенны: такого вообще не бывает. Зато каждый из нас может действовать в соответствии со строгими стандартами. Страх оказаться самозванцем можно преодолеть, пусть даже прыгнув выше головы. Вы преследуете собственные интересы, действуя во благо общества? Положительный ответ обеспечивают не только крупные проекты, но и мелкие поступки. Причем стандарты не обязательно должны быть чудовищно жесткими, достаточно их просто хорошо продумать.
