– Да, мы справимся, – повторяет она мои мысли.
Я снова прижимаюсь к ее лбу.
– Мы справимся, Рейчел.
– Я не расстанусь с тобой. Ни за что на свете.
Она обхватывает мое лицо руками и целует.
Ты влюбилась в меня, Рейчел…
Ее поцелуй снял с меня тяжкий груз, и мне чудится, что я парю, и она летит вместе со мной.
Я ставлю Рейчел спиной к стене.
Завожу ей руки за голову и прижимаю их к кафельной плитке.
Мы смотрим друг другу в глаза… и нарушаем правило номер два.
Глава тринадцатая
Тейт
– Спасибо, что убедил меня съездить с вами, – говорит Майлз Корбину. – Не считая порезанной руки и известия о том, что ты принимал меня за гея, я замечательно провел время.
Корбин смеется и отпирает дверь нашей квартиры.
– Я в этом не виноват. Ты никогда не говоришь о девушках, а последние годы секс в твою программу вообще не входит.
Корбин распахивает дверь и идет в свою комнату.
Я стою на пороге лицом к Майлзу.
Он смотрит на меня в упор. Вторгается в меня.
– Теперь секс входит в мою программу, – произносит он с улыбкой.
Программа – это я. Не желаю быть программой. Лучше быть планом. Картой. Хочу, чтобы Майлз нанес меня на карту своего будущего.
Но это противоречит правилу номер два.
Майлз заходит к себе и наклоном головы указывает на дверь спальни.
– После того как Корбин ляжет спать? – шепотом предлагает он.
Ладно, Майлз. Так и быть. Я буду твоей программой.
Я киваю и захлопываю дверь.
Принимаю душ, сбриваю лишнее, чищу зубы, мурлычу себе под нос, наношу косметики ровно столько, чтобы не было заметно, что я делала макияж. Укладываю волосы так, чтобы не было заметно, что я к ним вообще притрагивалась. Одеваюсь в то же самое, чтобы казалось, будто я вообще не меняла одежду. Хотя нижнее белье переодеваю, чтобы лифчик с трусиками были одного цвета. И меня сразу охватывает волнение: сегодня вечером Майлз увидит меня в белье.
Будет к нему прикасаться.
Возможно, даже снимет – если это входит в программу.
Пищит телефон. Я вздрагиваю от неожиданности, потому что в одиннадцать вечера эсэмэски уж точно программа не предусматривает. Номер незнакомый. В сообщении сказано только:
«Он уже у себя?»
Я: «Откуда у тебя мой номер?»
Майлз: «Подсмотрел в телефоне у Корбина, пока мы ехали в машине».
Придурковатый голос у меня в голове поет: «Тра-ля-ля-ля, он украл мой номер!»
Боже, ну и ребенок же я…
Я: «Нет. Смотрит телик».
Майлз: «Хорошо. Мне нужно сбегать в магазин. Вернусь минут через двадцать. Оставлю дверь открытой на случай, если Корбин ляжет спать до моего возвращения».
В магазин? В одиннадцать вечера?..
Я: «До скорого».
Смотрю на свое последнее сообщение и морщусь. Слишком уж оно обыденное. Майлз может решить, что я постоянно занимаюсь чем-то подобным.
Он, наверное, думает, что каждый мой день проходит примерно так:
Случайный знакомый:
– Тейт, хочешь заняться сексом?
Я:
– Разумеется! Дай закончу с этими двумя – и сразу к тебе. Кстати, у меня нет никаких правил, так что со мной можно все.
Случайный знакомый:
– Отлично!
Проходит минут пятнадцать, прежде чем телевизор наконец смолкает.
Как только дверь в комнату Корбина захлопывается, я тут же распахиваю свою. Крадусь через гостиную, выскальзываю из квартиры и налетаю в коридоре на Майлза.
– Как нельзя более кстати, – заключает он.
В руке у Майлза пакет. Он перекладывает его в другую руку, чтобы не так бросался в глаза.
– Только после тебя, – говорит Майлз, придерживая дверь.
Нет, Майлз. Это я должна следовать за тобой. Так уж у нас повелось: ты твердый, я жидкая. Ты разрезаешь волны, а я – всего лишь след твоего корабля.
– Пить хочешь?
Майлз идет в кухню. Не уверена, что сумею пойти за ним на этот раз. Не знаю, как себя вести. Боюсь, он обнаружит, что мне раньше не доводилось выполнять правила номер один и два. Если прошлое и будущее под запретом, остается только настоящее, а я понятия не имею, что делать в настоящем.
В настоящем я прохожу в кухню.
– А что у тебя есть?
Майлз замечает, что я смотрю на пакет, который уже на столе, и сдвигает его подальше.
– Скажи, чего бы тебе хотелось. Посмотрим, есть ли это у меня.
– Апельсинового сока.
Майлз расплывается в улыбке и достает из пакета бутылку. То, что он это предусмотрел, говорит о его заботливости. А еще о том, как легко меня растрогать. Надо заявить ему: мое правило – «Перестань делать то, от чего мне хочется нарушить твои правила».
Я с улыбкой беру у него сок.
– А что еще у тебя в пакете?
– Всякие мелочи.
Он наблюдает за тем, как я откручиваю крышку и делаю глоток. Как закрываю бутылку и ставлю ее на стол. Однако он не настолько внимателен, чтобы предугадать мой рывок в сторону пакета.
Я хватаю его за секунду до того, как руки Майлза обвиваются вокруг моей талии.
– Тейт, поставь на место! – смеется он.
Заглядываю внутрь.
Презервативы.
Со смехом бросаю пакет на стол и поворачиваюсь к Майлзу. Его руки все еще у меня на талии.
– Хочется сказать что-нибудь неприличное или глупое, но ничего не приходит в голову. Так что просто сделай вид, будто я уже сказала, и засмейся.
Майлз не смеется, продолжает меня обнимать.
– Какая же ты странная…
– Мне все равно.
– Вообще вся эта история довольно странная.
Майлз называет происходящее странным. А мне нравится. Интересно, с его точки зрения, «странно» – это хорошо или плохо?
– Странно – это хорошо или плохо?
– И то и другое, – отвечает Майлз. – Ни то ни другое.
– Ты тоже странный.
– Мне все равно, – улыбается он.
Майлз медленно гладит меня по спине и плечам, затем по рукам, пока не сжимает мои ладони в своих.
– Как твоя рука? – спохватываюсь я и поднимаю ее к глазам.
