Лифчик окончательно соскальзывает с моей груди, я полностью обнажена.
– Боже… – бормочет Майлз, прерывисто дыша.
Он бросает бюстгальтер на пол и смотрит на меня. Улыбается и целует в губы – коротко и нежно. Затем обхватывает мое лицо руками и заглядывает в глаза.
– Тебе хорошо?
Чтобы сдержать улыбку, я закусываю нижнюю губу. Майлз наклоняется и хватает ее ртом.
– Больше так не делай. Люблю, когда ты улыбаешься.
Естественно, я тут же улыбаюсь.
Мои ладони на плечах у Майлза. Я веду ими по спине и тяну за футболку. Майлз поднимает руки, чтобы я могла ее снять. Я оглядываю его – точно так же, как он меня. Провожу руками по груди, обводя по контуру каждый мускул.
– Ты тоже красивый…
Майлз прижимается губами к моей груди и осторожно проводит языком по соску. Я начинаю стонать, и он берет его в рот целиком.
Рука Майлза проскальзывает под мои трусики.
– Хочу, чтобы ты лежала на спине, – шепчет он и ловко укладывает меня на кровать. Склоняется надо мной, легонько тянет трусики вниз и проникает языком в мой рот.
Я расстегиваю пуговицу его джинсов, но он поспешно отодвигается.
– Лучше не надо, иначе все кончится гораздо быстрее, чем началось.
Вообще-то мне неважно, насколько быстро все кончится, лишь бы он поскорее разделся.
Майлз сгибает сначала одну мою ногу, затем другую и стягивает с меня трусики.
Затем встает и отходит на два шага назад.
– Боже… – шепчет Майлз, глядя на меня.
Он стоит и смотрит, как я лежу, обнаженная, на его постели, а сам все еще в джинсах…
– По-моему, это немного нечестно, – протестую я.
Майлз подносит кулак ко рту и покусывает костяшки пальцев. Встает ко мне спиной и делает глубокий медленный вдох. Снова поворачивается, проводит взглядом по всему моему телу, пока не встречается со мной глазами.
– Тейт, это выше моих сил.
Меня охватывает разочарование, но Майлз берет с тумбочки пачку презервативов, достает один и рвет зубами фольгу.
– Прости, – говорит он, поспешно стягивая джинсы. – Я хотел, чтобы тебе понравилось. Чтобы это было незабываемо.
Майлз смотрит мне в глаза, но мне трудно сохранять с ним зрительный контакт, потому что он уже без боксеров.
– Но если через две секунды я не окажусь у тебя внутри, все кончится большим конфузом.
Майлз быстро подходит к кровати и как-то умудряется одной рукой натянуть презерватив, а другой раздвинуть мои ноги.
– Заглажу свою вину через несколько минут. Обещаю.
– Майлз, мне ничего такого не надо. Я просто хочу, чтобы ты был во мне.
– Слава богу…
Майлз берет меня правой рукой под колено и целует в губы. Входит так быстро и резко, что я едва не вскрикиваю. Он даже не останавливается, чтобы спросить, не больно ли мне. Не замедляет ритма. Его толчки становятся все сильнее и глубже, и вот уже просто невозможно стать еще ближе, чем мы сейчас.
Мне действительно больно, но в лучшем смысле этого слова.
Я стону ему в губы, он стонет мне в шею, и его поцелуи повсюду. Это грубый секс. Страстный, жесткий, знойный и далеко не молчаливый. Майлз двигается быстро, и по тому, как напряжена его спина под моими руками, мне ясно, что он прав: долго это не продлится.
– Тейт… – шепчет он. – Боже, Тейт…
Ноги у Майлза напрягаются, и все тело сотрясает дрожь.
– Твою мать… – рычит он.
Майлз находит губами мои губы и больше не двигается. Потом тяжело выдыхает и кладет голову рядом с моей.
– Господи боже… – произносит он, все еще напряженный, все еще содрогающийся, все еще у меня внутри.
Как только Майлз выходит из меня, он приникает губами к моей шее и спускается ниже. Целует меня в грудь и тут же возвращается к губам.
– Хочу попробовать тебя на вкус. Можно?
Я киваю.
Энергично киваю.
Он встает с кровати, выбрасывает презерватив и садится рядом. Я не свожу с него глаз, потому что, хотя Майлз и не пожелал об этом узнать, с тех пор как я в последний раз была с мужчиной, прошел почти год. Не шесть лет, конечно, однако тоже немало, и я не хочу упускать ни секундочки.
Особенно теперь, когда могу без всякого смущения смотреть на его пояс Адониса.
Майлз разглядывает мое тело с восхищением. Его рука скользит вниз по животу и разводит мне ноги. Он увлечен тем, что со мной делает, и мне нравится на это смотреть. Одно то, как я действую на него, меня волнует – даже без прикосновений.
Майлз вводит в меня два пальца, и наблюдать за ним становится гораздо труднее. Его большой палец ласкает меня. Я стону и прячу руки за голову.
Лишь бы он не останавливался… Не хочу, чтобы он останавливался…
Майлз приникает к моим губам, и этот нежный поцелуй резко контрастирует с давлением его руки. Губы Майлза медленно скользят по моему подбородку, по шее, к ямочке у основания горла, затем к соску, по животу, все ниже… и ниже… и ниже…
Майлз оказывается между моих ног. Его пальцы все еще внутри, а язык касается моей плоти, разделяя ее надвое.
Моя спина выгнута, мысли исчезли.
Я даю волю чувствам.
Неважно, что мои стоны такие громкие, что наверняка перебудили весь этаж.
Неважно, что я упираюсь пятками в матрас и хочу отползти подальше, потому что больше не могу этого выносить.
Неважно, что Майлз вынимает пальцы, чтобы схватить меня за бедра и не дать отстраниться… слава богу.
Неважно, что ему почти наверняка больно, ведь я тяну его за волосы, вжимаю в себя, делаю все возможное, лишь бы достичь пика – такого высокого, какого еще никогда не достигала.
Мои ноги дрожат. Пальцы Майлза снова у меня внутри, и я едва не душу себя подушкой: боюсь, как бы его не выгнали из квартиры, если я буду кричать, не сдерживаясь.
Внезапно мне чудится, будто я лечу, лечу высоко, и если посмотрю вниз, то увижу восход. Я парю в небесах.
Я…
О боже мой…
Я…
О господи…
Я падаю.
Плыву по воздуху.
Вот это да…
Вот это да…
Не хочу возвращаться на землю…
Когда же я водой растекаюсь по кровати, Майлз жадно целует все мое тело, отбрасывает подушку, которой я закрывала лицо, и коротко чмокает меня в губы.
– Еще раз, – говорит Майлз, встает с кровати и тут же возвращается. И вот он уже у меня внутри, но на этот раз я даже не делаю попытки открыть глаза. Мои руки снова за головой. Майлз переплетает свои пальцы с моими и движется, ходит, живет во мне. Оба мы не издаем ни звука – у нас просто нет сил.
