Приподнявшись на локте, Майлз скользит ладонью по моему животу, затем по джинсам, пока не доходит до бедер. Когда начинает водить рукой по ткани между ног, я откидываю голову назад и зажмуриваюсь.
Боже мой, мне определенно нравятся его представления о поцелуях…
Майлз ласкает меня между ног, с силой надавливает на ткань, и вот уже все мое тело молит о большем. Его губы перешли от груди к шее, и он целует, покусывает и посасывает меня в одном и том же месте, словно хочет оставить метку.
Пробую вести себя тихо, но когда Майлз создает между нашими телами такое восхитительное трение, это невозможно. Сам он тоже не молчит. Всякий раз, как я стону, Майлз тоже вздыхает или шепчет мое имя. Потому я и не сдерживаюсь – обожаю его стоны.
Не меняя положения и не отрывая губ от моей шеи, Майлз быстро расстегивает пуговицу моих джинсов. Он дергает за молнию, просовывает руку между джинсами и трусиками и возобновляет те же движения, только теперь ощущения в тысячу раз ярче, и я уже чувствую, что долго это не продлится.
Необходима вся моя выдержка, чтобы не отстраниться, ведь Майлз точно знает, где именно прикасаться, чтобы свести меня с ума.
– Господи, Тейт, ты такая мокрая… – он двумя пальцами оттягивает трусики в сторону. – Хочу тебя чувствовать…
Все.
Я обречена.
Его указательный палец проскальзывает в меня, большой остается снаружи, и я снова и снова повторяю «боже мой» и «не останавливайся», словно заевшая пластинка. Он целует меня, чтобы заглушить мои стоны, а мое тело содрогается под его рукой.
Кульминация такая мощная и долгая, что, когда все проходит, я боюсь отстраниться. Не хочу, чтобы Майлз убирал руку. Хочу так и уснуть.
Лежу совершенно неподвижно. Мы оба тяжело дышим, нам трудно пошевелиться. Наши губы все еще соприкасаются, глаза закрыты. Через несколько мгновений Майлз убирает руку и застегивает на мне джинсы. Я распахиваю глаза и вижу, как он с улыбкой достает изо рта пальцы.
Проклятье…
Хорошо, что я не на ногах, а то рухнула бы на пол.
– Да, ты чертовски в этом хорош!
Майлз улыбается еще шире.
– Благодарю.
Затем целует меня в лоб.
– А теперь возвращайся домой и хорошенько выспись.
Он хочет встать, но я беру его за руки и снова укладываю.
– Подожди, – переворачиваю его и ложусь сверху. – А то получится нечестно.
– Я счет не веду, – отвечает Майлз и перекатывает меня обратно на спину. – Корбин наверняка в недоумении, почему ты до сих пор не вернулась.
Он встает и тянет меня за руки, привлекает к себе – так близко, что я чувствую: он не готов меня отпустить.
– Если Корбин спросит, просто скажу, что не хотела уходить, пока не доделаю задание.
– Тейт, тебе правда лучше уйти. Корбин поблагодарил меня за то, что я защитил тебя от Диллона. Каково ему будет, если он узнает, что я просто не хотел ни с кем тебя делить?
– Мне все равно. Его это не касается.
– Зато мне не все равно. Корбин мой друг. Не хочу, чтобы он узнал, какой я лицемер.
Он целует меня в лоб и выводит из спальни. Берет со стола и подает мне книги. Я уже готова выйти за дверь, но он хватает меня за локоть. В его взгляде видно нечто новое. Не желание, голод, разочарование или вызов, а нечто невысказанное. Нечто такое, что он хочет, но боится выразить вслух.
Майлз обхватывает ладонями мое лицо и прижимается губами к моим губам – так порывисто, что я ударяюсь о дверной косяк.
Он целует меня так властно и отчаянно, что мне стало бы грустно, не будь это настолько восхитительно. Майлз делает глубокий вдох, отстраняется и медленно выдыхает, глядя мне в глаза. Затем отходит и ждет, пока я выйду, чтобы закрыть дверь.
Понятия не имею, что это было, но хочу еще.
Заставляю ноги сдвинуться с места, захожу в свою квартиру и кладу книги на стол.
В гостиной Корбина нет, в ванной шумит вода.
Корбин в душе…
Я тут же оказываюсь на противоположной стороне коридора и стучу к Майлзу. Дверь распахивается так быстро, словно все это время он стоял на том же месте.
– Корбин в душе, – сообщаю я.
Я думала, Майлз еще не успел осмыслить, что я сказала, а он уже затаскивает меня внутрь. Захлопывает дверь, прижимает меня к ней, и вновь его губы повсюду…
Не теряя ни минуты, я расстегиваю на нем джинсы и тяну вниз. Майлз не отстает: стягивает с меня брюки вместе с трусиками, высвобождает из них мои ноги и тут же подталкивает меня к кухонному столу. Поворачивает так, чтобы я легла животом на стол. Одновременно раздвигает мне ноги и стягивает с себя джинсы. Потом крепко берет меня за талию и осторожно входит.
– О боже… – стонет он.
Я вдавливаю ладони в стол. Ухватиться не за что, а мне отчаянно необходимо за что-нибудь держаться.
Майлз ложится на меня грудью. Его тяжелое прерывистое дыхание обжигает мне спину.
– Мне нужно сходить за презервативом.
– Хорошо, – шепчу я.
Но он стоит, не двигаясь, а мое тело хочет вобрать его в себя до конца. Я льну к нему бедрами. Он входит глубже и с такой силой впивается в меня пальцами, что я вздрагиваю.
– Не надо, Тейт.
Звучит как предостережение…
Или вызов.
Я проделываю то же самое еще раз. Он стонет и поспешно выходит.
Все еще держит меня за бедра и прижимается к моей спине – но уже не внутри меня.
– Я принимаю противозачаточные, – шепчу я.
Майлз не двигается.
Я крепко сжимаю веки. Он должен что-нибудь сделать. Что угодно. Иначе я умру.
– Тейт… – шепчет Майлз, но по-прежнему ничего не делает.
Мы стоим молча и неподвижно – все в том же положении.
– А, черт с ним…
Он нащупывает мои руки, лежащие на столе ладонями вниз. Стискивает их и утыкается лицом мне в шею.
– Приготовься.
Майлз входит так резко и неожиданно, что я вскрикиваю.
– Тс-тс, – шепчет он, зажимая мне рот рукой.
Минуту он стоит неподвижно, чтобы я успела привыкнуть.
Затем со стоном отстраняется и с силой входит так, что я снова вскрикиваю, но на этот раз ему в руку.
Майлз проделывает это снова и снова.
Сильнее.
Быстрее.
С каждым толчком он коротко стонет, а я издаю такие звуки, на которые никогда не считала себя способной. В жизни не испытывала ничего подобного.
Даже не представляла, что секс может быть настолько неистовым. Настолько грубым. Настолько животным.
