На этот раз я не соглашаюсь. Майлз опять прав, но я не хочу останавливаться. Одна лишь мысль о том, что нашим встречам придет конец, вызывает ощущение пустоты где-то в районе живота.
– Чем я тебя так обидела?
Майлз быстро переводит взор на меня, и я едва узнаю его глаза – такая за ними ледяная стена.
– Ты тут ни при чем, – решительно произносит он. – Даже не думай, что мое поведение как-то связано с тем, что ты делаешь или не делаешь.
Мне уже чуть легче, однако я по-прежнему не понимаю, что произошло в четверг. Мы оба не отводим глаз и ждем, чтобы другой нарушил молчание.
Не знаю, что там пережил Майлз, но, судя по всему, нечто ужасное, раз не может забыть об этом спустя целых шесть лет.
– Можно подумать, друг другу нравиться – это плохо.
– Может, и так.
А сейчас я хочу, чтобы он замолчал, потому что его слова приносят мне еще большее страдание.
– Так ты привез меня сюда, чтобы расстаться?
Майлз тяжело вздыхает.
– Я всего лишь хотел, чтобы мы оба получили удовольствие… но, по-моему, у тебя другие ожидания. Я не хочу делать тебе больно, а если мы не расстанемся… непременно сделаю.
Майлз опять отворачивается к окну.
Хочется стукнуть кулаком по чему-нибудь, вместо этого я провожу руками по лицу и тяжело откидываюсь назад. В жизни не встречала человека, чьи слова говорили бы так мало. Майлз прекрасно освоил науку уклоняться от ответов.
– Майлз, этого недостаточно. Как насчет того, чтобы просто все объяснить? Что, черт побери, с тобой произошло?
Он стискивает челюсти так же крепко, как руку, которой до сих пор держит руль.
– Я поставил два условия: не спрашивай о прошлом и не рассчитывай на будущее. А ты делаешь и то и другое.
– Да, ты прав. Делаю. Потому что ты мне нравишься и я знаю, что я тоже тебе нравлюсь. Когда мы вместе, это потрясающе, чему тут удивляться? Если нормальный человек встречает того, с кем ему хорошо, он ему доверяет, открывается, хочет быть с ним. Нормальный человек не станет трахать женщину на кухонном столе, а потом уходить, как будто она полное ничтожество.
Ничего.
Вообще ничего.
Никакой реакции.
Майлз просто заводит двигатель.
– Ты была права. – Он включает обратную передачу и готовится выехать со стоянки. – Хорошо, что мы с тобой не друзья. Иначе все было бы намного сложнее.
Стыдно от того, в какую ярость приводят меня его слова. От того, что мне так больно. Хотя с Майлзом всегда так. Больно при мысли, что нам чудесно вместе, когда все идет хорошо, и как легко можно было бы избежать плохого, если б только Майлз перестал бороться с собой.
– Тейт… – с раскаянием произносит Майлз.
Мне хочется вырвать голос у него из глотки.
Он кладет руку мне на плечо, и машина останавливается.
– Тейт, я совсем не то хотел сказать.
Сбрасываю его руку.
– Прекрати. Или признайся, что я не только для секса тебе нужна, или отвези меня домой.
Майлз молчит. Возможно, обдумывает мой ультиматум.
Признайся, Майлз… признайся… пожалуйста…
Но машина трогается с места.
* * *
– А чего ты ожидала? – спрашивает Кэп, подавая мне очередную бумажную салфетку.
Когда мы с Майлзом вернулись домой, я не смогла заставить себя зайти с ним в лифт и села рядом с Кэпом – ждала, пока Майлз уедет. При нем я старалась держать себя твердо и невозмутимо, а перед Кэпом даю волю чувствам и вываливаю на него все в мельчайших деталях. Неважно, хочет он слушать или нет.
Я сморкаюсь и бросаю салфетку на пол, где уже скопилась их целая куча.
– Я обманывала себя. Думала, смирюсь, даже если Майлз так и не захочет большего. Надеялась, если не торопить события, он оттает, рано или поздно.
Кэп ставит между нами мусорную корзину для моих салфеток.
– Если малыш не видит, как ему с тобой повезло, не стоит тратить на него время.
Согласна. У меня есть дела поважнее – я найду, как использовать свободное время. И все же мне кажется, что Майлз понимает, как повезло ему со мной, что он тоже хочет серьезных отношений. Но что-то его удерживает – нечто большее, чем он, я или мы оба, вместе взятые. Знать бы, что именно…
– Я еще не рассказывал тебе свой любимый анекдот? – интересуется Кэп.
Я качаю головой и беру у него еще одну салфетку, радуясь, что он сменил тему.
– Тук-тук…
Не ожидала, что это будет детский анекдот, но подыгрываю.
– Кто там?
– Перебивающая корова.
– Перебива…
– Му-у! – ревет Кэп, оборвав меня на полуслове.
Я в недоумении смотрю на него, а потом начинаю хохотать.
Так безудержно, как давно уже не смеялась.
Глава двадцать вторая
Майлз
Шестью годами ранее
Папа объявляет, что им с Лисой нужно с нами поговорить.
Просит позвать Рейчел и прийти в столовую.
Я признаюсь, что нам тоже нужно с ними побеседовать.
На миг в его взгляде вспыхивает и тут же гаснет любопытство. Он снова думает о Лисе – ему не до нас.
Лиса – его единственная.
А я иду к своей единственной и сообщаю, что родители зовут нас на важный разговор.
Мы рассаживаемся за обеденным столом.
Ясно, что хочет сказать папа. Он сделал Лисе предложение. Я бы предпочел оставаться безучастным, но не могу. Почему он не сообщил заранее? Мне грустно, но лишь самую малость. Когда мы им скажем, все это будет уже не важно.
– Я сделал Лисе предложение.
Лиса улыбается папе.
Папа улыбается Лисе.
Мы с Рейчел не улыбаемся.
– И мы поженились, – добавляет Лиса, демонстрируя обручальное кольцо.
И.
Мы.
Поженились…
Рейчел беззвучно охает.
Они уже женаты…
Оба сияют счастьем и смотрят на нас, ожидая нашей реакции.
Лиса беспокоится. Ей не нравится, что у Рейчел такой несчастный вид.
– Дорогая, все произошло спонтанно. Мы были в Вегасе. Пышной свадьбы мы оба в любом случае не хотели… Пожалуйста, не сердись…
Рейчел плачет, закрыв лицо руками. Я обнимаю ее. Мне хочется ее утешить – хочется поцеловать, но папа с Лисой не поймут.
Я должен им сообщить…
