– Разгерметизация?
– Вам лучше не разговаривать, сеньор Корта, – сказала доктор Воликова.
– Рубаки «Маккензи Металз» взорвали поверхностный шлюз, – объяснила капитан Валентина. – Рафаэл доставил всех в убежище. Мы считаем, он проверял, не отстал ли кто-то, когда обиталище разгерметизировалось.
– Это в его духе. Благородно и глупо. Луна? Робсон?
– Асамоа спасли выживших и доставили в Тве. Брайс Маккензи уже обратился в Суд Клавия с иском об официальном усыновлении Робсона.
– Лукасинью?
Теперь его чувства оцепенели, а тело находилось под достаточным контролем, чтобы произнести имя, которое он хотел прокричать в первую очередь. Если Лукасинью мертв, он встанет с этой постели и выйдет из воздушного шлюза.
– Он в безопасности в Тве.
– Мы всегда доверяли Асамоа. – Осознание того, что Лукасинью ничего не угрожает, было радостью, жаркой, как солнце: гелий при теплоте плавления.
– Телохранительница Ариэль помогла ей сбежать в Байрру-Алту. Она скрывается. Как и ваш брат Вагнер. Стая Меридиана приютила его.
– Волк и калека, – прошептал Лукас. – А компания?
– Роберт Маккензи уже ассимилирует инфраструктуру «Корта Элиу». Он разослал контракты вашим бывшим работникам.
– Они будут идиотами, если не согласятся.
– Они соглашаются. Он объявил о новом дочернем предприятии: «Маккензи Фьюзибл». Генеральным директором назначил своего внучатого племянника Юрия Маккензи.
– Австралийцы после второй-третьей все на одно лицо. – Лукас издал смешок, низкий и полный крови, повеселев от собственной мрачной шутки. Шутить – это как бросать пыль в лицо превосходящего противника. – Вы знаете, что это были Суни. Они натравили нас друг на друга.
– Сеньор Корта, – снова проговорила доктор Воликова.
– Они заставили нас с наслаждением резать друг другу глотки. Они планируют на десятилетия, эти Суни.
– «Тайян» приступил к исполнению ряда опционов на экваториальную недвижимость, – сообщила капитан Валентина.
– Они собираются превратить весь экваториальный пояс в солнечную электростанцию, – со свистом проговорил Лукас. Кусочки его легких выходили наружу вместе с густой кровавой слизью. Он выкашлял свежую кровь. Машинные руки пришли в движение, промокая красное.
– Хватит, капитан, – сказала доктор Воликова.
Капитан Валентина собрала пальцы щепотью и опустила голову; поклонилась по-лунному, хоть и была женщиной с Земли.
– Мне жаль, Лукас.
– Помогите мне, – сказал Лукас Корта.
– ВТО «Космос» и ВТО «Земля» держатся на расстоянии от ВТО «Луна», – сказала капитан Валентина. – У нас особое слабое место. Защита нашей электромагнитной катапульты в точке Лагранжа и наших пусковых установок на Земле превыше всего. На нас устремлены ревностные взгляды русских, китайцев и индусов.
Машинные руки опять задвигались. Лукас внезапно ощутил, как ему что-то впрыснули под правое ухо.
– Капитан, мне нужно, чтобы на Луне поверили в мою смерть.
Капитан и доктор, медленные и благоговейные руки медицинской системы – все расплылось и растаяло в белизне.
* * *
Он не смог определить момент, когда осознал музыку, но он выплыл в нее словно пловец, пересекший мениск
[2]. Она окружила его, как воздух, как околоплодные воды, и ему было приятно лежать внутри нее, закрыв глаза, дышать, не чувствуя боли. Музыка была благородной, здравой, упорядоченной. Какая-то разновидность джаза, решил Лукас. Не его музыка, не та музыка, которую он понимал или ценил, но он признавал ее логику, узоры, которые она рисовала во времени. Он долго лежал, пытаясь осознавать одну лишь музыку.
– Билл Эванс, – сказал женский голос.
Лукас Корта открыл глаза. Та же постель, те же медицинские боты, тот же расфокусированный мягкий свет. Все те же бренчание системы кондиционирования и мощный гул, которые сообщают, что он находится на корабле, а не на планете или спутнике. Та же доктор промелькнула на краю его поля зрения.
– Я считывала вашу нейронную активность, – сказала доктор Воликова. – Вы хорошо реагируете на модальный джаз.
– Он мне понравился, – сказал Лукас. – Можете включать в любое время.
– Да что вы говорите? – отозвалась доктор Воликова, и Лукас опять расслышал в ее голосе веселое изумление.
– Как мои дела, доктор?
– Вы были без сознания сорок восемь часов. Я починила самые вопиющие повреждения.
– Спасибо, доктор, – сказал Лукас Корта. Он шевельнулся, чтобы приподняться на локтях. Внутри него что-то разорвалось, и доктор Воликова, тихо вскрикнув, ринулась к кровати. Она опустила Лукаса на податливую поверхность.
– Вам надо восстановиться, сеньор Корта.
– Мне надо работать, доктор. Я не могу оставаться здесь вечно. Мне надо отстроить свой бизнес, а ресурсы мои ограничены. И я должен отправиться на Землю.
– Вы родились на Луне. Для вас невозможно отправиться на Землю.
– Это не невозможно, доктор. Все куда проще. Это закончится смертью. Но все заканчивается смертью.
– Вам нельзя на Землю.
– Мне нельзя на Луну. Маккензи убьют меня. Я не могу остаться здесь. Гостеприимство Воронцовых не бесконечно. Окажите мне любезность, доктор. Вы специализируетесь на медицине в условиях небольшой силы тяжести. Гипотетически?..
Началась новая мелодия, стремительная и модальная. Пианино, бас-гитара, шепчущие барабаны. Такие малые силы. Такой мощный эффект.
– Гипотетически, при интенсивных тренировках и медицинской поддержке, рожденный на Луне человек может продержаться в земных условиях два месяца.
– Гипотетически, возможно ли четыре месяца?
– Для этого понадобятся многие месяцы физической подготовки.
– Сколько месяцев, доктор? Гипотетически?
Он увидел, как доктор Воликова пожала плечами, потом услышал тихий раздраженный вздох.
– По меньшей мере год. Четырнадцать, пятнадцать месяцев. Даже в этом случае шанс пережить старт будет не больше пятидесяти процентов.
Лукас Корта никогда не был азартным игроком. Он имел дело с несомненными фактами. В качестве вице-председателя «Корта Элиу» он договаривался о том, чтобы неясное превращалось в определенное. Теперь его осаждали прочные, как железо, факты, и оставалось надеяться лишь на то, что ставка окажется выигрышной.
– Тогда у меня есть план, доктор Воликова.
1: Дева 2105
Мальчик падает с крыши города.
