– Еще нет. Но может им стать. К тому моменту, вполне вероятно, я буду мертва и отправлюсь к заббалинам, но ты будешь готов.
– Я буду, прабабушка.
Шаги Дариуса звонки на полированном камне. Ни по пути в Великий зал, ни на пути обратно он не слышит шагов Леди Сунь.
* * *
Абена не может перестать дрожать. Воздух теплый, в нем ощущается пряная нотка пыли, приятная для любого, кто вырос в постоянно расширяющемся лабиринте Тве с его туннелями и сельскохозяйственными трубами. Камень, камень, неумолимый камень давит на нее. Хэдли – непрекращающийся камень и металл, без намека на проблеск жизни или цвета. Мертвый металл, душный и холодный. Абене кажется, что она, уставшая, тащится по этому коридору год за годом. Наверное, он повернул или разветвился, но Абена все идет и идет, рукой касаясь правого подлокотника кресла Ариэль для успокоения, дрожа от клаустрофобии.
– Могли бы и проводить нас со станции, – говорит Абена.
– Я не позволю, чтобы меня привели к Дункану Маккензи те же рубаки, которые убили моих братьев, – возражает Ариэль.
– И которые пытались убить тебя, – замечает Марина, идущая слева от тихо едущего кресла.
– Я вообще не понимаю, как вы могли сюда прийти.
– Это потому, что ты не понимаешь суть отношений между советником и клиентом, – говорит Марина. – Ариэль представляет Орла Луны. Она здесь как его советник и доверенное лицо. Ее собственным чувствам и истории отношений с Маккензи здесь нет места. Здесь она не Ариэль Корта. Дункан это учтет.
– И все же это кажется мне сомнительным с точки зрения верности собственным принципам, – настаивает Абена.
Марина резко останавливается.
– Ты ничему не можешь научить Ариэль в том, что касается верности принципам.
– А ну заткнулись обе, – командует Ариэль. – Я, мать вашу, еще не умерла. – Абена слышит, как сквозь раздраженный тон просачиваются тревожные нотки.
Перед ними появляется дверь. За дверью оказывается лифт. На выходе из лифта встречает улыбающаяся золотоволосая женщина из «Маккензи Металз», которую скорее можно назвать голой и лысой, чем невооруженной и безобидной. За нею – комната с низким потолком, камень и металл; окна словно бойницы. Из щелей в низком потолке падают лучи света.
– Как и прежде, зеркала, – шепчет Ариэль.
Пять фигур эффектным образом расположились в лучах света, падающих сверху. Абена узнает их по инструктажу: правление новой «Маккензи Металз». Все мужчины, разумеется. Дункан Маккензи крупнее, чем Абена себе представляла. Фирменный серый цвет, фамильяр в виде маслянистого серого мяча. Против собственной воли она благоговеет перед этим человеком, по сравнению с ним психоархитектура Дворца вечного света – сценический фокус. Он наделен некоей силой, он имеет вес.
– Дункан.
– Ариэль.
Как же она может пожимать ему руку? Как может с ним говорить, произносить его имя? Абена убеждена, что никогда бы не пала так низко. Профессиональная объективность – да, этот карьерный урок она еще не выучила, но есть принципы, которые нельзя нарушать, не теряя всю убедительность и уверенность в себе. Она восхищена профессиональной отстраненностью Ариэль, но сомневается, что уважает это качество.
– Спасибо, что приехала в Хэдли, – говорит Дункан Маккензи.
– Проверяешь меня, Дункан?
– Отчасти. И я больше не чувствую себя в безопасности в Меридиане.
Женщина из «Маккензи Металз» приносит поднос с напитками. Ариэль отказывается без колебаний, даже не задержав взгляда. Абене и Марине выпивку не предлагают.
– Что ты хочешь от меня, Ариэль?
– Орел Луны хочет узнать, продолжит ли «Маккензи Металз» его поддерживать.
– А кому присягнул на верность мой брат?
– Неужели такая жалкая мелочь повлияет на твое суждение?
– Триста пятьдесят трупов и двести пятьдесят миллионов битси материального ущерба и упущенной выгоды – это вряд ли мелочь.
– Твой брат еще не попросил о встрече с советником Орла. Я думала, ты в курсе – или твой источник сведений об Орле притих?
– Эдриан сохраняет полный нейтралитет, – говорит Дункан Маккензи и приглашает Ариэль к кругу кресел.
Абена замечает, что мест для нее или Марины нет. Стажеру советника Орла Луны приходится много времени проводить на ногах. Она рада, что прислушалась к совету Ариэль по поводу удобной обуви.
– Нам нужна стабильность, Ариэль. Переворот, устроенный Орлом, в сочетании с продолжающимися проблемами моей семьи не улучшил ситуацию на рынках. Капитал ненавидит неопределенность, а мы ведь деловые люди. «Маккензи Металз» поддержит ту сторону, которая предложит наиболее стабильную и надежную среду, которая гарантирует выгоду. – Дункан Маккензи откидывается на спинку своего кресла. Члены правления неосознанно подражают ему. – Такова позиция «Маккензи Металз». А позиция главы семейства Маккензи заключается в следующем.
Мой отец прибыл на Луну, чтобы построить здесь мир. Его собственный мир – вне контроля и ограничений правительств, консорциумов, империй. Правлений и инвестиционных фондов. Он потратил каждый цент из своего состояния на то, чтобы отправить пять роботов-изыскателей на Луну, затем построить строительный хаб, потом – производственный и судоходный объекты и, наконец, жилую базу. Всегда реинвестировал свою прибыль. Он никогда не брал чужих денег, не позволял посторонним инвестировать или покупать долю в «Маккензи Металз». Он боролся, чтобы не дать земным государствам превратить нас в колонию. Он боролся за сохранение Договора по космосу – и его укрепление. Он выступил против создания Корпорации развития Луны, и когда его вынудили изменить решение, принял меры, чтобы ее власть была раздроблена и разбавлена, чтобы земные государства никак не смогли бы навязать свою политику свободным лунным рабочим. До дня своей смерти мой отец стоял за нашу свободу и независимость. Пожалуйста, скажи Джонатону Кайоду, что Дункан Маккензи поддерживает его.
Абена видит, что Ариэль Корта готова ответить. Дункан Маккензи поднимает руку.
– Если он поддержит меня против Брайса.
* * *
Ариэль наблюдает за каплей конденсата, которая стекает по бокалу «мартини». На стыке чаши и ножки капля застывает, увеличивается, трепещет от собственного веса и плавно съезжает к основанию.
– Красиво, – говорит Ариэль Корта. – Самая красивая вещь в этой четверти Луны.
Поезд мчится через Болото Гниения на скорости восемьсот километров в час. Полярная линия Эйткен-Пири была первой железной дорогой, построенной на Луне, обслуживающей запасы льда и углеводорода на полюсах, но главенство у нее отняла Первая Экваториальная. Ариэль, Марина и Абена – единственные пассажиры в обзорном вагоне Полярного экспресса. Абене неуютно в стеклянном пузыре. Она чувствует себя беззащитной, ведь вакуум слишком близко. Их взглядам открывается ландшафт, истощенный экстракторами «Маккензи Металз». Все кратеры срыты до основания, все каньоны заполнены вынутым грунтом, а то, что осталось, покрыто следами роверов, брошенными машинами, пластинами сланца, брошенными схронами и убежищами.
