…Хуже того, германская агентура вполне серьезно сообщала своему начальству в Берлин, что нарком обороны маршал Тимошенко обвиняется в замышлении измены — в сдаче немцам Украины! Казалось бы, черт же что сообщала германская агентура! Но как тогда соотносить действия Тимошенко накануне войны и в первые ее дни? Как это соотносить с записями в личном дневнике Буденного, где открытый и прямой рубака указал, что Тимошенко лично ему заявил, что готов драпать аж до Владивостока и Аляски? Как, наконец, соотносить все это, например, и с тем, что уже в 1942 г. Черчилль, проявив «беспрецедентный дар предвидения», отписал 4 марта 1942 г. Рузвельту: «…Весной немцы нанесут России самый страшный удар»?
[563] Ведь именно в то время Тимошенко с Хрущевым готовили контрнаступление на Южном направлении! (по этому вопросу см. также главу «К истории одной фальшивки»). Так вот, кто бы объяснил, какого хрена Черчилль «предвидел» «самый страшный удар» немцев именно весной 1942 г.? Ведь одного радиоперехвата немецких сообщений для этого недостаточно — в первую очередь сами немцы должны были знать, что они в состоянии нанести этот страшный удар!
Оставим в покое риторический вопрос о том, как же Генштабу надо было вести дела, чтобы дать гитлерюгам возможность расшифровать не только свои намерения и планы, в т. ч. еще даже и не положенные на бумагу — об этом уже говорилось выше, — но и даже уровень не только собственной осведомленности о планах противника, но и даже Кремля?! Все равно ведь ответа не получим… Как видите, тут вопрос в другом — ведь знали же, что три группировки, знали же, что центральная из них нацелена на Москву, и тем не менее все сделали вопреки не только элементарной логике, или разведданным, или, наконец, историческому опыту, а вопреки прежде всего своей прямой обязанности непреодолимо защищать столицу!
Вместо этого — до «гениальности» принципиально противоречивший даже их собственной осведомленности «гениальный план» от 15 мая (вкупе с планом от 11 марта) 1941 г.!
Та страшная война разбойно украла у нашего народа 27 млн. полных сил и светлых помыслов наших сограждан.
Но едва ли хоть один из них, особенно из тех, кто пал смертью храбрых в беспрецедентно неравных боях начального периода, не пожелал бы узнать, что же все-таки все это означает? И как все это следует понимать?!
Глава V. «МОЖНО ВЫЛЕЧИТЬ ОТ БЕЗРАССУДСТВА, НО НЕЛЬЗЯ ВЫПРЯМИТЬ КРИВОЙ УМ»
[564]
Странная тяга к доминирующим в его концепции пограничных сражений фланговым группировкам вторжения и раздутому приоритету ими же осуществляемым фланговым операциям проявилась у Тухачевского очень давно — впервые она выплеснулась наружу в 1928 г., а вызревать стала и того ранее.
Тогда, в 1928 г., провозгласив, что-де надо научиться «вести войну «культурную» со всеми вытекающими отсюда стратегическими и организационно-мобилизационными последствиями», «стратег» почему-то всю эту «культуру» узрел в операциях именно на флангах
[565].
Так ведь и брякнул в том самом «основополагающем» труде под названием «Будущая война», — к слову сказать, с него-то и пошла его незаслуженная слава якобы гениального военного мыслителя, — что-де наиболее внушительных результатов Красная Армия добьется, действуя именно на флангах!
[566]
…Слава это действительно незаслуженная, потому как 755-страничная «Будущая война» не являлась плодом только его собственных интеллектуальных усилий — то был результат коллективного труда, имевший к тому же ярко выраженный характер детального информационно-оптимистического обзора с выводами и рекомендациями, составленного в соответствии со специфическими правилами военной разведки для нужд аналитических подразделений Генштаба, но в первую очередь для высших инстанций государства. Не случайно, что и тираж-то у этого труда был всего 80 экземпляров, к тому же с ограничительным грифом
[567].
Коллектив во главе с Тухачевским приступил к составлению этого обзора в январе 1926 г. в силу следующих причин. Дело в том, что обеспокоенный угрожающим развитием международной обстановки Сталин не имел ни малейшею шанса охарактеризовать ее иначе, кроме как умышленное освобождение Западом т. н. «духа войны» (выражение самого Сталина о сути упоминаемых ниже соглашений): в конце 1915 г. были подписаны известные по истории пресловутые Локарнские соглашения — прообраз позорнейшей Мюнхенской сделки Запада с Гитлером (1938 г.), открывшей в итоге дорогу Второй мировой войне. Локарнские соглашения, к слову сказать, как и в последующем Мюнхенская сделка, четко канализировали маршрут будущей материализации «духа войны» строго на восточном азимуте. Не случайно поэтому, что сразу же после Локорно, а во многом еще и в период подготовки к освобождению «духа войны», Европу охватила волна фашизации режимов во многих ее странах, активно зашевелилась всякая разношерстная сволочь, которая вновь была готова с оружием в руках броситься на СССР, Россию, хотя бы теперь и Советскую.
Бомжующий маляр-австриячишко Адольф Гитлер именно в это время, к слову сказать, впервые по-серьёзному заявил о себе— вышла его книга «Майн Кампф», в которой якобы он сформулировал геополитические притязания Германии на Восток
[568].
