Ознакомившись же с опубликованным дневником и тем более вердиктом Гальдера (скорее всего, присные маршала сообразили, что означает этот вердикт бывшего главного противника лично Жукова) и преследуя цель хоть как-то обелить, свалить с себя всю вину за негласно и незаконно протащенную ставку на жесткую (упорную) оборону на линии госграницы статическим фронтом узкой лентой, Жуков после смерти вождя коршуном налетел на Сталина из-за активной обороны. Да-да, именно из-за нее, потому что сказать напрямую, что это Сталин виноват в жесткой упорной обороне на линии госграницы он не мог — еще были живы те, кто знал, что Сталин тут ни при чем.
И вот что он сделал. В уже упоминавшемся выше секретном проекте его речи на Пленуме ЦК КПСС, датированном 19 мая 1956 г., наряду со странновато выдранными из дневника Гальдера цитатами (значит, уже до этого читал дневник Гальдера, а этот факт через несколько страниц ох как пригодится, особенно когда придется объяснять «странноватость» цитирования им Гальдера. — А. М.) содержатся следующие строки: «Неправильным является утверждение о том, что Сталин, разгадав планы немецко-фашистского командования, решил активной обороной измотать и обескровить врага, выиграть время для сосредоточения резервов, а затем, перейдя в контрнаступление, нанести сокрушительный удар и разгромить противника. В действительности такого решения не было, и «теория активной обороны понадобилась для скрытия истинных причин наших неудач в начальном периоде войны». Ну и ну? Это ж надо так лгать, хотя бы и в секретной речи? Ведь сам же еще при жизни Сталина вовсю пытался накатать аж целую статью для публикации в «Красной Звезде» о значении активной обороны в первые недели войны (см.: Анфилов В. А., Голиков Ф. И. Загадка 1941 года. М., 2005. С. 7)! Уму непостижимо, до чего мог опуститься Маршал Советского Союза, на тот момент уже трижды Герой Советского Союза (и все ведь от Сталина!)?!
Как же такого решения не было, если официальный план отражения агрессии был четко построен на принципе активной обороны?! Вместо того чтобы так нагло и лживо брехать, лучше объяснила бы «органическая ненависть к штабной работе», куда она изволила умыкнуть принцип активной обороны из официального плана отражения агрессии, да к тому же и в первую же очередь на самом главном и очевидном в своем исключительным значении направлении — Белорусским. И почему умыкнула, в т. ч. и вместе с самим официальным планом?? Но самое главное — почему это его действо столь сильно смахивает на постулаты «Плана поражения» Тухачевского?!
Как же такого решения не было, если уже 20 июля 1941 г. Сталин потребовал от главкома Западного направления маршала Тимошенко прекратить распыление сил и средств и собрать их в единый кулак, чтобы навязать противнику борьбу по своим правилам — правилам активной обороны? Напомню его слова: «Вы до сих пор обычно подкидывали на помощь фронту по две, по три дивизии. Из этого пока что ничего существенного не получалось. Не пора ли отказаться от подобной тактики начать создавать кулаки в семь-восемь дивизий с кавалерией на флангах? Избрать направление и заставить противника перестроить свои ряды по воле нашего командования… Я думаю, что пришло время перейти нам от крохоборства к действиям крупными группами».
Так ведь в том-то и вся суть, что осознанно исповедуемая и реализуемая активная оборона в реальности может осуществляться — тем более на таком громадном фронте, как советско-германский, — только или как минимум преимущественно большими группами войск. На что, собственно говоря, не выпячивая своих знаний, и указал Сталин Тимошенко.
Да и, в конце-то концов, как такого решения не было, если:
а) принцип сначала измотать и обескровить врага и только потом перейти в решительное контрнаступление для Сталина вообще «коронный номер», ставший таковым еще со времен обороны Царицына в 1919 г.;
б) приказ о переходе «к жесткой упорной обороне» Ставка Верховного Главнокомандования (т. е. Сталин) дала только 27 сентября 1941 г. (ЦАМО РФ. Ф. 132А. Оп. 2642. Д. 30. Л. 47);
в) а до этого одному только командованию Юго-Западного фронта Сталин четырежды подсказывал очень дельные варианты активной обороны, которые в сущности-то были попросту похерены, иначе не произошла бы дикая трагедия Киевского «котла»?!
Да и вообще, кто же тогда в ожесточенно свирепых арьергардных боях столь яростно лупил фрицев в режиме именно активной обороны, фактами о чем пестрят воспоминания гитлеровских генералов в начале войны?!
При таких убойных в своей неопровержимости фактах поневоле придешь к выводу о том, что Жуков — это высокопрофессиональная «унтер-офицерская вдова» уж с таким остервенением самого же себя сек, что было бы просто грех не воспользоваться этим. Он всегда этим занимался, когда чувствовал, что шапка-то начинает дымиться, а уж когда и значительно ниже шапки начинало пригорать, то лупил он самого себя с удвоенной энергией…
3. Прежде чем насмерть припечатать наше военное командование (т. е. дуэт Тимошенко — Жуков) за ставку на (жесткую) упорную оборону в пограничной голосе, тот же Ф. Гальдер не менее убойно пригвоздил наш бравый дуумвират за неведомую тогда ему, Гальдеру, подмену официального плана обороны: «Ясно, что русские не думают об отступлении а, наоборот, бросают все, что имеют в своем распоряжении, «навстречу вклинившимся германским войскам (сразу же напомню, что, как уже отмечалось выше, за то же самое, едва ли не в тех же словах Жукова «припечатал» и Рокоссовский, за что цензура и обкорнала свирепо его рукопись — А. М.). При этом верховное командование противника, видимо, совершенно не участвует в руководстве операциями войск (вот это прямо в глаз — А. М.). Причины таких действий противника неясны (это тебе, хренова гитлерюга, были неясны, а нам-то теперь уже ясны как божий день — «безграмотный сценарий вступления в войну», коим дуэт Тимошенко — Жуков негласно и незаконно подменил официальный план, ни к чему другому привести и не мог, ни при каких обстоятельствах не мог, и крутолобо-крутозвездные вдрызг растерялись, а вслед за ними и командующие округами-фронтами! — А. М.) Полное отсутствие крупных оперативных резервов совершенно лишает командование противника возможности эффективно влиять на ход боевых действий».
Конкретно в тот момент — да!
[755] Ну так еще бы, коли, выражаясь словами Великого Полководца Рокоссовского, подивизионно «выжигались» наши резервы, коими пытались заткнуть многочисленные бреши! Да и откуда же было взяться-то в тот момент крупным оперативным резервам, коли за четыре дня до войны войска не были приведены в боевую готовность, как того потребовал Сталин еще 18 июня 1941 г.?! Ведь сколько же дивизий находилось в движении по состоянию на 22 июня, а по мере их прибытия их тут же и «сжигали» подивизионно в стремлении заткнуть бреши в статическим фронте узкой лентой!
