Хотя большая часть вотчинных земель доставалась по завещаниям сыновьям, на долю женщин пришлось 53% мужских и женских завещаний недвижимости; что же касается движимого имущества, то женщины назначены его наследницами в 68% мужских завещаний и в 61% женских. Таким образом, эти цифры показывают, что ни мужчины, ни женщины не отдавали явного предпочтения наследникам одного с ними пола. Но поведение мужчин и женщин расходилось в отношении вида имущества, которое они готовы были оставить дочерям. Более половины завещателей в данной подборке заявили о том, что имеют здравствующих детей одного пола. Одиннадцать женщин упомянули в завещаниях здравствующих детей обоих полов. Из них 72% (9 из 11) завещали дочерям землю с крестьянами, а 18% (2 из 11) просили их удовольствоваться движимым имуществом. Напротив, 59% (10 из 17) мужчин, имевших детей обоих полов, оставили дочерям землю, а 41% (7 из 17) — только движимое имущество. Таким образом, оказалось, что женщины несколько больше, чем мужчины, заботились о том, чтобы оставить дочерям недвижимость.
Таблица 5.1.
Лица, получившие наследство от завещателей, имеющих детей
[152]
К сожалению, из дворянских завещаний нельзя вывести количественные показатели того, насколько щедры были родители к своим дочерям. Дворяне редко указывали в завещаниях, что доля их дочерей превышает положенную по закону — это упущение стоит в одном ряду с отсутствием в завещаниях, особенно XVIII в., сведений о точной стоимости имений. Но есть данные, свидетельствующие о том, что многие русские дворяне отступали от правил наследования и давали дочерям гораздо больше имущества, чем полагалось по закону. Наталья Грот в мемуарах дважды упомянула о щедрости родителей, оставивших ей не четырнадцатую, а пятую часть своих владений
.
[153] Депутаты Уложенной комиссии 1767 г. от Дмитровского уезда сокрушались о несправедливости закона, по которому родители обязывались завещать почти все свое имущество сыновьям — возможно, недостойным, — тогда как каждой из дочерей доставалась жалкая четырнадцатая доля
. Выступая в 1848 г. за уравнение женщин в наследственных правах с мужчинами, граф Блудов отметил, что родители обычно обходят законы наследования, продавая землю, чтобы отдать вырученные деньги дочерям
.
При этом, составляя завещания, родители не хотели показывать, какой именно процент их состояния в конце концов окажется в руках у дочерей. Завещание московской вдовы Надежды Суровцовой является примером этого уклончивого стиля: она завещала сыну 27 душ «нашего» имения в Переславском уезде, а также дом с обстановкой, а свою приданую деревню в 22 души отписала дочери
. Превышало ли это наследство законную долю дочери, установить невозможно. Исключением стал граф Никита Панин, указавший общее число крепостных, принадлежавших ему в трех губерниях. Из 9897 душ три его дочери получили 2861, поделенные так, чтобы каждой поступало ежегодно 10 тыс. руб. оброка. Другими словами, Панин завещал примерно по 35% своих владений каждому из сыновей и по 10% каждой дочери, к тому же освободив последних от всякой ответственности за отцовские долги
. Но большинство завещателей не так четко обрисовывали распределение своих богатств.
Наличие здравствующих детей явно способствовало стремлению завещателей обоего пола исключить лишних претендентов из своих духовных. Но если дворяне, имевшие детей, составляли завещания с осмотрительностью, то еще заметнее эта линия поведения у бездетных завещателей. Хотя они и были менее ограничены в поступках, бездетные завещатели при разделе своей собственности вели себя так же осторожно, как имеющие детей. Бездетные завещатели обоих полов назначили в среднем по 1,8 (44/25 и 42/23) наследника недвижимого имущества; при распределении только движимого имущества бездетные женщины назначили в среднем по 3,2 (38/12) наследника, а мужчины — 5,3 (37/7). Не имея прямых наследников, завещатели обоих полов оставляли недвижимое имущество своим супругам и родным семьям. Единственные исключения из этого правила касались городской недвижимости. В 1798 г. Мария Шереметева отписала дом в Москве своей подруге. При этом она предусмотрительно отметила, что купила этот дом в 1789 г., а значит, «Жалованная грамота дворянству» 1785 г. дает ей право завещать это имущество кому угодно
. Князь Дмитрий Голицын тоже завещал свой дом в Вене некоей подруге
.
Судя по этой подборке, бездетные дворянки, завещавшие недвижимость, оказали некоторое предпочтение наследникам-мужчинам (53%), а мужчины выбрали в наследницы больше женщин (55%) (см. табл. 5.2). Среди получателей наследства из числа кровных родственников самую большую группу составили сестры и братья завещателей и завещательниц и их дети. В этой выборке также не прослеживается явное предпочтение по полу. Если женщины чаще мужчин назначали наследницами племянниц, то мужчины чаще оставляли недвижимость сестрам. К тому же мужчины иногда предпочитали сестер братьям в роли наследников. Так, Алексей Перовский оставил все свое имение сестре, графине Анне Толстой с сыном, и ничего не завещал двум своим братьям, которых назначил душеприказчиками. Брат Перовского, Лев, завещал свыше 14 тыс. руб. другой сестре, а братьям оставил только меха и золотые часы
. Лейтенант Талызин проявил особую заботу о материальном благополучии своих сестер, обратившись в Сенат за разрешением разделить родовое имение в 2 тыс. душ поровну между братом и двумя сестрами
.
[154]
Таблица 5.2.
Лица, получившие наследство от бездетных завещателей
[155]
