Приобретая власть в форме землевладения, женщины оказывались не менее мужчин способными к тиранству и держали в страхе свои семьи, угрожая лишением наследства. Многие авторы оставили яркие воспоминания о капризах своих бабок, приносивших кому-то из потомков выгоду, а кому-то ущерб. Бабушка Анны Керн, ревностно надзиравшая за своим тверским имением в четыре тысячи душ, выделила внучке в приданое две деревни — и немедленно их заложила, чтобы добыть денег на обучение братьев и сестер Керн
. Бабушка М. Ватаци, чтобы насолить зятю, уговорила дочь отказаться от прав на отцовское поместье, а взамен отдала ей одну из своих деревень поменьше
. Софья Мещерская сохранила о бабушке более приятные воспоминания: перед смертью старушка позаботилась о том, чтобы каждая из ее внучек получила приданое стоимостью в 5 тыс. руб., что значительно превышало ту долю родительского имения, на которую они могли рассчитывать
.
Если судить по тому, что писали все эти мемуаристы, можно подумать, будто их матери и бабки осваивались со своим вдовьим положением без особых затруднений, но одна женщина вспоминала об этой перемене в своей жизни как об очень тяжелом времени: «Очень мне трудно было первое время заставить себя приняться за дело по управлению имениями, — признавалась Елизавета Янькова. — В важных делах Дмитрий Александрович всегда со мною советовался, и мы с ним сообща решали, но я никогда не входила во все подробности хозяйства…»
И действительно, купив в 1799 г. собственное поместье, Янькова дала мужу полную свободу управлять этим имуществом, продавать и закладывать его целиком или по частям, если он сочтет нужным
. Только после его смерти она взяла на себя ответственность и за свою, и за его собственность.
Опыт Екатерины Алексеевны Мусиной-Пушкиной представляет собой один из примеров того, как совершался переход женщины к положению вдовы с его новыми обязанностями, превращая ее сравнительно праздную жизнь в весьма деятельную. В 1815 г. Алексей Иванович Мусин-Пушкин написал жене: «Не удивляюся, что тебе без дела скучно, а мне здесь очень приятно и весело, ибо с утра до вечера занят делами, грустно только то, что с тобою розно». Мусин-Пушкин не скрывал от Екатерины хозяйственные подробности, делился с ней и тревогой из-за неурожая в их деревнях, но все же просил жену не беспокоиться о положении их финансов и уверял, что справится с расходами сам
. Когда же в 1816 г. Мусин-Пушкин скончался, вдова взяла на себя его ношу. Оба ее сына доверили матери имущество, унаследованное от отца, так как обязанности военной службы заставили их покинуть Москву
. Судя по описям доходов, которые Владимир Алексеевич Мусин-Пушкин получал ежегодно от матери, Екатерина Алексеевна управляла поместьями сыновей по крайней мере пять лет
.
Документы свидетельствуют, что Екатерина Мусина-Пушкина непосредственно занималась управлением своими поместьями и имуществом родственников в общей сложности свыше десяти лет. Едва ли она взялась бы за такое сложное дело, не получив какого-то хозяйственного опыта при жизни мужа. Переписка Мусиной-Пушкиной с ее управляющим раскрывает многие грани ее деятельности: она заботилась не только о том, чтобы вовремя собрали оброк, но и о разных починках в имении, о проведении землемерных работ, женила крестьян, когда те приходили в возраст
. Графиня переписывалась и с женами своих старост. В одном письме Елена Ленина докладывала ей, что, вернувшись к себе в деревню, «нашла мужа здорового», что «масло везде обильно» и что прикупили еще племенного скота. Стараясь быть мужу «полезной и помощницей», по приезде старостиха «тотчас обозрела скотоводство… нашла все в порядке»
. Мусина-Пушкина оставила необыкновенно богатое документальное наследие, освещающее ее дела по имению. Но в целом в ее роли управительницы имущества сыновей не было ничего необычного: многие наследники обоих полов без опаски вверяли свои земли матерям, пока сами находились за границей или были чем-то заняты; и случалось, что дети начинали заниматься своим поместьем лишь после того, как мать умирала или становилась слишком стара, чтобы нести бремя руководства имениями
.
Вдовство впервые давало многим женщинам возможность проявить деловую хватку. Да и замужние дворянки нередко не только помогали мужьям, но и заменяли их в управлении хозяйством. Так что замужество никоим образом не мешало женщинам проявлять свои административные таланты. Самая знаменитая помещица в русской литературе, Арина Петровна Головлева у Салтыкова-Щедрина, «единолично и бесконтрольно управляет обширным головлевским имением»
, не получая ни малейшей помощи от своего никчемного супруга. Ее образ — вовсе не плод воображения: прототипом послужила мать писателя, Ольга Михайловна, которая начала руководить поместьем мужа девятнадцати лет от роду. Через тридцать лет, накануне отмены крепостного права, салтыковские имения выросли с 275 душ почти до трех тысяч, причем 350 из них были записаны на отца писателя, а остальные 2527 — на имя Ольги Михайловны
.
Образы юных жен, приводящих в порядок дела мужа и тем спасающих семью от разорения, появляются во многих семейных хрониках XIX в. А. Мещерский рассказывал, как жена брата его деда выкупила заложенное тем поместье, после чего дед, потеряв всякую веру в свои деловые способности, поручил имение собственной жене и больше в дела не входил
.
[167] Варвара Толстая, уговорив своего расточительного мужа переселиться из Петербурга в принадлежавшую ему деревню, принялась хозяйничать и расплатилась со всеми долгами супруга
. Вигель в своих мемуарах, где не раз упоминаются женщины твердого и властного нрава, высоко отзывается о графине Браницкой, которая, выйдя за человека вдвое ее старше, «несколько раз спасала его от разорения и бережливостью своею… удвоила огромное его состояние». Она славилась скупостью, но все же наняла повара-француза, готовившего сказочные кушанья, которые отвлекали ее мужа от соблазна вмешиваться в дела
.
Мелкопоместные дворянки тоже брали на себя должность управляющих, когда их мужья не проявляли больших талантов или склонностей к руководству поместьями. Наталья Грот писала, что ее мать была гораздо лучшим управляющим, чем отец, и помогала ему держать дела в порядке
. Другая женщина вспоминала, как ее мать, даже выйдя замуж вторично, по-прежнему «постоянно занята была хозяйством [и] опекунскими отчетами»
.
[168] Мать Екатерины Жуковской продолжала укреплять благосостояние семьи после того, как ее муж утратил интерес к хозяйству. «Она неутомимо занималась то продажей одного имения, то покупкой другого, то постройкой домов и т.д.», — писала Жуковская. Как и многим другим женщинам, занятым тем же, «детей ей было некогда воспитывать»
. С.Т. Аксаков писал о соседнем помещике: «Петр Иваныч Чичагов, так же как моя мать, не знал и не любил домашнего и полевого хозяйства. Всем занимались его теща и жена»
. Точно так же тайный советник Захар Хитрово, обнаружив, что увяз в долгах, назначил жену своей опекуншей и вверил ей всю заботу об имении, расплату с кредиторами и обеспечение их маленького сына
.
