Еще большее впечатление производили товары Герата, которыми восхищались все вокруг. Самым известным был текстиль — прославленные шелка, гобелены, занавеси, хлопок, подушки, одежды и ковры. Рынки были забиты произведениями ювелиров и гранильщиков — золото, серебро, рубины, бирюза, ляпис-лазурь; великое множество фруктов — лимоны, виноград, гранаты, абрикосы и яблоки. Там же можно было найти любых рабов. Неутомимый путешественник Ибн Баттута нашел, что Герат «религиозен, спокоен и целомудрен», когда он посетил город в 1330-х годах. По его словам, это был самый крупный город Хорасана, центр торговли и культуры, тогда как Мерв и Балх все еще лежали в руинах после монгольского вторжения в 1221 году.
Действительно, Герат был одним из красивейших городов империи, которая была создана внуком Чингис-хана Хулагу, буддистским основателем династии ильханов, правившей в Персии, Месопотамии и Сирии в 1250-х годах, в период наибольшей монгольской экспансии. Сам этот титул «ильхан» (подчиненный хан) предполагал, что они признают власть Великого Хана в Монголии и Китае, но это закончилось в конце XIII века.
Наступая на запад из Монголии по повелению своего брата Великого Хана Мункэ, в 1253 году Хулагу получил задание уничтожить двух грозных противников, причем оба были мусульманами. Первым врагом были исмаилиты, радикальная шиитская секта, известная также как ассасины. Они закрепились в горных крепостях к югу от Каспия, центром исмаилитов был Аламут, «Орлиное гнездо». Враждебное отношение Мункэ к исмаилитам, по словам историка Вильяма оф Рубрука
[34], которого король Франции Людовик IX послал в Каракорум, было результатом неудачной попытки четырехсот переодетых ассасинов убить хана прямо у него во дворце. Поэтому кампания, которую провел Хулагу в 1256 и 1257 годах, была не более чем возмездием, причем возмездием эффективным, так как он уничтожил исмаилитов, которые терроризировали суннитских правителей Персии почти двести лет. Причем победа была одержана на удивление легко. Как сухо замечает Гиббон, монголы оказали услугу всему человечеству, покончив с исмаилитами.
Вторым противником, которого должен был разбить Хулагу, оказался Багдадский халифат Абасидов, который уже 500 лет являлся сердцем суннитского ислама. Хулагу появился перед стенами этого известного города в 1258 году.
Багдад отказался сдаться и был осажден, взят штурмом и разграблен. Количество погибших в резне, которую устроили воины Хулагу, по разным оценкам колеблется от двухсот до восьмисот тысяч человек. Так или иначе, но резня была чудовищной. Когда начался штурм, халиф попытался сдаться, но было уже поздно. Хотя монголы старались не проливать кровь благородных противников, как с ужасом обнаружил халиф, это совсем не означало, что они оставляют этих противников в живых. Знаменитый вождь суннитской части исламского мира был завернут в ковер и затоптан лошадьми.
Разгромив Багдад и казнив халифа, Хулагу не стал мешкать и в 1260 году продолжил поход на запад, направившись в Сирию, которая тогда находилась под властью династии Аюбидов, основанной в прошлом столетии Саладином. Он быстро захватил древние города Дамаск и Алеппо, после чего крестоносцы, владевшие Антиохией и Триполи, поспешили преклонить колени перед новым владыкой. Однако Сирия так и не вошла в состав империи Хулагидов. Смерть Великого Хана в одно мгновение перевернуло весь ход мировой истории. Однажды это произошло в 1241 году, когда смерть Угудэя спасла Европу от ужасов монгольского нашествия. Хулагу, находившийся в Сирии, узнал, что трон захватил его брат Мункэ. Такое известие неизбежно означало обострение борьбы за монгольский трон между братьями, и Хулагу поспешно покинул Сирию, оставив там лишь чисто символические силы. Позднее, в 1260 году, армия мамлюков разгромила монголов при Айн-Джалуде в Галилее. В ретроспективе мы можем сказать, что именно тогда был положен конец монгольским завоеваниям. После этого еще были попытки отбить Сирию, но территория ильханов уже более не расширялась. На западе их владения доходили до Евфрата, на севере — до Кавказских гор, простираясь от Черного моря до Каспийского. Реки Оксарт и Пенджаб служили восточными границами. Хулагу спокойно правил до самой смерти в 1265 году, но династия ильханов, странный гибрид буддистов, христиан и исламских правителей, пресеклась в 1350-х годах (после отказа Газана от буддизма в пользу ислама Персией правили мусульмане).
Короче говоря, монгольское правление очень болезненно ударило по Персии. Согласно записям Казвини, тысячи лет не хватит, чтобы оправиться от разрушений, которые принесло нашествие Чингис-хана. Джувейни, один из самых блестящих официальных историков монгольского периода, пишет, что «каждый город и каждая деревня» неоднократно становились жертвой разорений и убийств, причем в результате их население едва ли составляло одну десятую первоначального. Население таких городов, как Мерв, Балх, Нишапур, Хамадан, Туе, Рей, Казвин и Герат, систематически вырезалось чуть ли не до последнего человека. Во многих районах Персии крестьяне бросали свои дома, поля приходили в запустение, каналы разрушались, некогда плодородная земля превращалась в пустыню. Этот процесс еще более ускорился с появлением монгольских кочевых орд, которые предпочитали самые плодородные земли превращать в пастбища для своего скота.
Историки считают период правления ильханов временем культурного возрождения, когда связи между Востоком и Западом начали укрепляться благодаря расширению торговли. Точно так же со временем устранялись религиозные барьеры, так как монголы постепенно ассимилировались в исламском мире, причем этот процесс возглавляли их вожди. С этого момента Персия постепенно выдвигается на место Аравии. Монгольское правление также положило начало официальной истории Персии, которую начал писать Рашид ад-дин, первый министр ильханов в течение двух десятилетий, а продолжили Джувейни и Вассаф. При постоянном усилении процесса культурного взаимопроникновения китайская техника письма начала отчетливо влиять на персидскую школу миниатюр, которая вступила в свой золотой век.
Такие культурные выгоды, которые получила Персия в период монгольского правления, нельзя отрицать. Однако, как пишет Дэвид Морган в современной работе по истории средневековой Персии: «Мы имеем полное право усомниться в том, что развитие техники рисования миниатюр произвело впечатление на персидских крестьян, которые всеми силами стремились уклониться от встречи с монгольскими сборщиками дани. Для Персии монгольский период стал колоссальной катастрофой неслыханных масштабов». С этим трудно не согласиться.
Что касается Герата, то, похоже, город жил довольно спокойно, о чем свидетельствует его возродившееся благосостояние к моменту похода Тимура. И это несмотря на то, что Герат был одним из городов, наиболее пострадавших от монгольских зверств. Чингис-хан, взбешенный восстанием в Герате после того, как в 1241 году город сдался, приказал своему генералу
[35] Алджигидею вернуться и перебить всех. Сайфи, историк XIV века, так излагает его приказ «Смерть должна взять верх над жизнью. Ты должен рубить человеческие головы. Ты должен уничтожить все население Герата». В течение недели Алджигидей истреблял жителей, пока не осталось никого. Через несколько дней после ухода из Герата он отправил обратно две тысячи конников, чтобы удостовериться, что никто не сумел спрятаться от смерти. Еще две тысячи человек были уничтожены. Лишь шестнадцать человек сумели пережить эту новую бойню, как утверждает Сайфи. Опустошение было настолько чудовищным, что они были вынуждены есть трупы людей и животных, чтобы не умереть от голода. В течение четырех лет жители могли питаться лишь тем, что доставляли случайные караваны.
