Тебриз был фантастически богат. В XIV веке фриар Оде-рик писал: «Этот город, скажу вам, является прекраснейшим в мире для торговли. Каждый товар здесь можно найти в изобилии. Он настолько великолепен, что вы с трудом верите тому, что видите… Христиане в этом городе говорят, что подати, которые он платит своему императору, выше податей, которые платит вся Франция своему королю. В 1341 году подати Тебриза оставили почти 9 миллионов динаров, что было огромной суммой для того времени.
Процветание города было видно по великолепию его мечетей, медресе, дворцов и лечебниц, выложенных мрамором, известняком и украшенных синими изразцами. Клавихо, самый внимательный из наблюдателей, был поражен количеством и качеством общественных зданий, богато отделанных синими с золотом мозаиками. Он писал, что великолепие города рождено его торговлей и стремлением отличиться среди богачей, которые заказывали эти здания.
«Все эти прекрасные здания были возведены в прошлые дни, когда в Тебризе жили многие знатные и богатые люди, каждый из которых завидовал соседу, так что желал построить самое прекрасное здание, и каждый охотно расходовал свое достояние на это. Среди тех зданий, которые мы посетили, был один огромный дворец, который стоял, окруженный собственной стеной, прекрасно спланированный и богато украшенный, и в нем были 20000 комнат и отдельных залов».
Тебриз был прекрасно распланирован, имел хорошие дороги, много широких площадей и караван-сараев для путешествующих торговцев. Клавихо и его спутники провели здесь девять дней, хорошо принятые даругой Тимура, губернатором или мэром. Подобно другим путешественникам до него, испанец восхищался рынками и роскошью общественных бань, которые счел «самыми великолепными» в мире. По улицам были проложены открытые каналы, в которых журчала вода из реки, орошавшей окрестные поля. Она давала прохладу и свежесть торговцам, до хрипоты спорящим на базаре, и женщинам, укутанным в белые одежды с лицами, закрытыми вуалью из конского волоса. «На улицах и площадях этого города есть множество фонтанов, и летом они наполняют их кусками льда и ставят рядом медные и бронзовые кувшины, чтобы люди могли подойти и напиться».
Вот таким был город, который Тохтамыш внезапно захватил, спустившись с альпийских лугов Кавказа, и который весной 1386 года привлек внимание Тимура. Хан Золотой Орды, как пишет старательный Язди, захватил город с армией в 90000 человек «неверных жестокой и безжалостной натуры». Они «разграбили город и творили всевозможные жестокости и мерзости. Опустошение было всеобщим, и все богатства, диковины и редкости вывозили целых шесть дней». Персидский историк поэтому дает религиозное обоснование походу Тимура на Тебриз. «Император узнал об этом опустошении и возгорелся гневом из-за преступлений, творимых против мусульман». Против ислама было совершено преступление…
* * *
В Самарканде, куда Тимур вернулся после захвата Султании, ледяные зимние ветры сменились приятными весенними зефирами. Горы сбросили свое снежное одеяние, и река Зарафшан забурлила половодьем, орошая сады и виноградники, лежащие вокруг города. Улицы снова ожили. Из арсеналов доносился лязг металла, так как кузнецы-оружейники принялись за работу. Сотни ремесленников и мастеров, захваченные Тимуром и привезенные со всей империи, изготавливали доспехи и шлемы для армии. На базарах седельщики раскладывали свой товар и обсуждали с торговцами новости и сплетни, стараясь разговорить императорских посланцев, которые носились с письмами и приказами. Говорили, что Тимур собирает армию для Трехлетнего похода, самого грандиозного мероприятия, какое он до сих пор начинал. Товачи были заняты более чем обычно, они собирали войска, готовили запасы и проверяли амуницию воинов. Эти закаленные вояки были совершенно уверены в успехе. Всю эту долгую зиму они сладко ели и много пили, на что ушла большая часть добычи, захваченной при падении Герата и Султании. Семейные сундуки были почти пустыми. Пришло время покинуть Самарканд и снова двинуться в далекие королевства. Эти люди полностью доверяли своему вождю. Они ни секунды не сомневались, что вскоре Тимур поведет их к новым сокровищам. До сих пор он ни разу не обманывал этих ожиданий, и не было причины ожидать, что это произойдет сейчас. Были закончены последние приготовления, собраны и пересчитаны обозные караваны, амиры объявили о своей готовности властелину, который собирался завоевать мир. Один за другим поднимались штандарты с конскими хвостами. С грохотом армия Тимура опять двинулась на запад.
Горные племена Лурса, жившие к югу от Султании, первыми испробовали татарскую сталь. Они грабили караваны паломников, которые шли в Мекку и обратно, и такое преступление заслуживало возмездия. После форсированного марша во главе отряда отборных воинов Тимур атаковал их. Племена были разгромлены. «Они были сброшены с вершин гор», — кратко сообщает Язди.
Но самая богатая добыча ждала впереди. Из Лурса армия двинулась на север, к Тебризу. Плохо подготовленный султан Ахмед начал спешно собирать войска, чтобы защитить город, но все это было «слишком мало и слишком поздно». Его усилия ничего не дали. Когда армия Тимура появилась у ворот, он пустился в позорное бегство, бросив город на произвол судьбы. Небольшой отряд отправился в погоню за султаном — Арабшах презрительно называет его «беглым приспособленцем», — но ему удалось удрать. Без своего правителя Тебризу не оставалось ничего иного, как сдаться. Из города вышли чиновники, амиры и религиозные лидеры, растерявшиеся после того, как их защитник отдал город в руки Бича Божьего. Они склонились перед Тимуром и просили пощадить их жизни. Тебриз сдался без борьбы, а потому был пощажен. Захват одного из величайших городов мира не стоил Тимуру ни одного человека.
Вместо того, чтобы перебить жителей, он обложил их колоссальной данью. До конца лета Тимур и его армия оставались в Азербайджане, а местные вожди прибывали к нему, чтобы изъявить свою покорность новому правителю. Умелые ремесленники, художники, математики и ученые снова были отправлены на восток, присоединившись к товарищам из других земель, захваченных Тимуром, которые уже трудились над украшением растущего Самарканда. Тебриз представлял собой исключительно важный пункт в расширяющихся владениях Тимура, поэтому он поручил править городом Мухаммед-Султану, сыну Джахангира, своего любимого первенца, который умер 10 лет назад.
Изображение Тебриза спустя 8 лет после захвата города Тимуром, которое рисует Клавихо, важно по целому ряду причин. Это один из немногих очень детальных отчетов, написанных в то время, и единственное описание Тебриза в период правления Тимура. Как указал Гарольд Лэмб в биографии Тимура, написанной в 1928 году, свидетельства испанца подрывают утверждения тех, кто говорил, будто завоеватель был только «строителем пирамид из черепов и варваром-уничтожителем». Тебриз был процветающим городом во всех отношениях — архитектурно, экономически, культурно. Картина дымящейся груды развалин — более подходящая Чингису, чем Тимуру, — вряд ли может быть правдой.
Как правило, Тимур четко проводил границу между теми городами, которые сдавались без сопротивления, — их щадили — и теми, которые дорого ему обходились и в смысле усилий, и в смысле потерь, — такие разрушались. Но даже когда он спускал с цепи свои орды, он все-таки старался сохранить общественные здания города — мечети, медресе, школы и часовни. Даже в тех случаях, когда он давал своим людям волю жечь и грабить, довольно часто позднее архитекторы, строители и ремесленники получали приказ восстановить разрушенное. Отряды солдат отправлялись, чтобы восстановить каналы. Это помогало восстановить сельское хозяйство, что потом позволяло собирать налоги с этого региона. Персидский панегирист рассказывает обо всем этом, разумеется, чтобы представить Тимура как человека, исполняющего заветы святой книги. «Алкоран говорит, что восстановление городов — это один из самых благородных поступков, которые принц может совершить в этом мире», — писал Язди, захлебываясь от восторга.
