Однако мы много знаем о талантах Тимура во всех этих областях от самых различных авторов. Наиболее замечательным примером является архиепископ Иоанн из Султании, который рассказывает историю о том, как юный Тимур перехитрил своего противника, применив тактику, которая считалась просто невозможной. Случай, о котором идет речь, имел место еще до его коронации в 1370 году. Наследственный хан потребовал, чтобы Тимур либо покорился ему, либо встретился с ним на поле боя. Тимур прибег к изощренной хитрости. Так как у него не было армии, достаточно сильной, чтобы вывести ее на бой, он притворился больным. Принимая послов хана, он сделал вид, будто его рвет кровью, хотя никто не знал, что это была кровь дикого кабана. Вполне понятно, что послы вернулись к хану с сообщением о неизбежной и скорой смерти Тимура. После этого Тимур сам нанес удар. Застав хана врасплох совершенно неготовым, он без труда разгромил его.
* * *
22 апреля 1395 года состоялась битва. Левый флангтатар сразу оказался под сильным давлением. Во главе 27 полков резерва и под прикрытием огня лучников Тимур бросился ему на помощь. Контратака оказалась настолько успешной, что он отбросил противника далеко назад, пока не оказалось, что этот отряд оторвался от главных сил татарской армии, а перед ним находятся громадные силы Орды. Император сам оказался втянутым в схватку, он лично отбивался от кипчаков, которые бросались на него. «Он израсходовал все стрелы и сломал копье», — сообщает Язди. Видя, что его вождю угрожает смерть, шейх Нур ад-дин бросился ему на помощь с крошечным отрядом из 50 человек. Спешившись, они образовали кольцо вокруг Тимура. Опустившись на одно колено, они начали пускать стрелы в ордынцев. Кто-то из командиров Тимура захватил три повозки у воинов Тохтамыша и использовал их как баррикаду, над которой было поднято знакомое знамя с конским хвостом.
Пока Тимур и его свита, стоя на месте, пытались выпутаться из отчаянного положения, Мухаммед-Султан бросил свой правый фланг на левое крыло Тохтамыша и нанес ему тяжелые потери, вынудив противника отойти назад. Амир Сайф ад-дин Нукуз, возглавлявший авангард правого крыла, отбивал сильнейший натиск противника. Он приказал своим людям спешиться, и они, укрывшись за большими щитами, мечами и копьями старались отразить противника. Наконец левый фланг Орды не выдержал и обратился в бегство. Деморализованный этим зрелищем, центр Тохтамыша в отчаянии бросился на противника. Обе стороны сражались, «словно разъяренные львы, так что кровь текла по полю потоком». В этот момент ордынцы начали гнуться. Тохтамыш и его окружение, видя беспорядок в рядах войска, повернули назад и бросились наутек, спасая свою жизнь. Воодушевленные конники Тимура бросились в погоню за убегающими ордынцами. Они рубили их саблями с торжествующими криками: «Победа!»
Это было поражение, от которого Тохтамыш так и не оправился
[61]. Ничто не могло остановить воинов Тимура, которые двинулись на север, чтобы отомстить за оскорбления, нанесенные Марвераннахру. Армия Золотой Орды была уничтожена, и страна оказалась совершенно беззащитна. Настало время грабежа.
* * *
Глядя на карту, на которую нанесены все походы Тимура и маршруты его армий, можно отметить одну интересную особенность — каждый раз они выписывали какие-то петли. Они имеют четко выраженную северную границу. От реки Терек он пошел по землям Золотой Орды, описывая широкую дугу на северо-восток к Астрахани, а оттуда — на север к Сараю, столице Золотой Орды. Потом он двинулся дальше в направлении Москвы, но неожиданно резко повернул и прошел примерно 400 миль к нижнему течению Днепра и к берегам Черного моря. Отсюда он повернул сначала на юг, потом на восток и наконец на север, замкнув маленькую петлю. Продвижение на север завершилось в русском городе Елец, откуда он резко повернул на юг. От реки Терек до самой северной точки похода по прямой было 750 миль. Но, учитывая все повороты и отклонения, расстояние, которое пришлось пройти в погоне за Тохтамышем, равнялось нескольким тысячам миль.
Именно из протяженности и замысловатости этого маршрута погони за Тохтамышем видна вся сила ненависти Тимура к этому человеку. Разумно было бы предположить, что им двигала обычная жажда мести к своему бывшему протеже, порожденная его изменами. Но это не имело ничего общего с хладнокровно-прагматичным отношением Тимура к союзам, и здесь заключалась лишь часть истории.
В действительности погоня за Тохтамышем не слишком затянулась. Преследуя беспокойного принца, татары сначала двинулись на север вдоль Волги, пока хан не растворился в бескрайних булгарских лесах. После этого главной задачей Тимура стало разорение основных городов Орды и безжалостное опустошение земель. В последний раз Тохтамыш был разгромлен три года назад, однако он быстро оправился. Если уж Тимуру не удалось заполучить в свои руки надоедливого противника, по крайней мере следовало обратить в руины его королевство, чтобы больше он никогда уже не сумел воспрянуть.
Татары носились, где вздумается, грабя все подряд. Язди пишет, что Тимур двинулся на русскую столицу Москву, «которую его воины разграбили, как и несколько соседних городов, подчиненных ей, разбили и разрубили на куски правителей и принцев этих мест. Русские и московиты никогда не видели свои королевства в таком ужасном состоянии, их поля были покрыты трупами». Это заявление совершенно неправильно: Тимур так и не дошел до Москвы, так как у него перед глазами маячила более богатая добыча
[62]. Прежде всего, это была Тана, там, где Дон впадает в Черное море
[63], процветающий торговый центр, в котором постоянно жили торговцы из Европы, в частности венецианцы и генуэзцы. Вспомнив о своем обещании щадить мирных жителей, Тимур приказал отделить мусульман и сохранил им жизнь, но христиане были перебиты.
Тана была сочным куском, который предшествовал жирной добыче, ожидавшей Тимура в нескольких сотнях миль восточнее на берегу Волги. Когда он думал о Сарае, столице Золотой Орды, то вспоминал оскорбление, нанесенное Тохтамышем Марвераннахру в 1387 году, когда хан сжег дотла знаменитый дворец Джагатая в Карши, в долине, где Тимур рос мальчишкой.
