После торжественной церемонии смотра войск послы были наконец-то отправлены назад. Время дипломатии закончилось. Обе стороны готовились рискнуть судьбой державы в одном сражении. Оставалось только решить: где и когда произойдет это столкновение.
* * *
Пока Тимур готовился к битве, Баязид тоже не сидел сложа руки. В 1396 году он прекратил осаду Константинополя, чтобы разгромить объединенные силы христианского мира. И теперь, шесть лет спустя, он снова прекратил осаду, чтобы возглавить свои войска. Его армия была многонациональной в той же степени, что и армия Тимура.
«Он приказал командирам воинов и отважным орлам своей армии, и соколам, и прекраснейшим из своих храбрецов, и благороднейшим и отважным конникам с морского побережья, жеребцам Карамана, солдатам из провинций Матанша, кавалерии Шарухана и всем амирам туменов и санджаков, командирам штандартов и лидерам дивизионов
[97] и всем губернаторам городов и областей на протяжении пути между обеими столицами, Брусой и Адрианополем, и всем, кто нес его белое знамя, окрашенное зеленым морем с красной кровью белокурых греков, и кто расколол черное сердце каждого голубоглазого врага, сидящего на пегом жеребце, своими черными стрелами, — всем им он приказал закончить свои дела и начать вооружаться».
Сражение было неизбежным, однако первой началась война нервов между армиями противников. Тимур уже продвинулся на запад дальше, чем ожидал Баязид, поэтому оттоманы были застигнуты врасплох, и перед Баязидом замаячила перспектива получить сражение в собственных землях. Это было именно то, чего всегда стремился избежать Тимур, — опустошительного вторжения в Марвераннахр. Заняв позиции на возвышенностях вокруг Анкары, Баязид решил, вопреки советам своих амиров, двинуться на восток и остановить продвижение неприятеля по своей территории. Для такого решения имелись достаточные основания. Наступило время жатвы, и Баязид стремился избежать общего опустошения и разорения страны, поэтому он не мог пассивно ожидать приближения Тимура.
Узнав от разведчиков, что Тимур направляется к Токату, расположенному северо-западнее Сиваса, правитель оттоманов повел свою армию в этом направлении. Однако владыка татар недаром считался мастером обманных маневров, он выбрал совсем иной путь. Вместо того, чтобы двигаться по трудной дороге на север к Токату, через негостеприимные холмистые районы, он повернул на юго-запад. Тимур двинулся вдоль большой излучины Халиса
[98], выходя к Анкаре, причем все это время река отделяла его от турецкой армии. Как пишет Арабшах, это была «хорошо возделанная страна», полная «тени, источников и фруктовых деревьев». Татарские воины «не прекращали восхищаться полями, пастбищами и стадами, рощами без терниев и высокими деревьями, высаженными рядами, дающими тень, журчащей водой и легким ветерком, радующими сердце картинами мира, покоя, изобилия и довольства, где нет страха, где удобно путешествовать, уверенные в процветании и победе, ожидая благополучия и добычи».
В течение недели татары продолжали свой форсированный марш, пока не дошли до Кейсарии, где они устроили лагерь, чтобы дать лошадям отдых, а попутно опустошили все окрестные поля. Баязид рыскал по долинам, горам и лесам, разыскивая противника, и вот его разведчики принесли ему ошеломляющую новость. Они не нашли никаких следов татарской армии. Противник растворился на просторах Анатолии. Все больше нервничая от внезапного исчезновения Тимура, Баязид продолжал двигаться, разыскивая своего врага и ожидая новых донесений от разведчиков. Затем, так же внезапно, как и пропал, Тимур объявился возле Кир-Шахра (сегодня Киршехир) к юго-востоку от Анкары. Там и произошли первые жестокие, хотя и ничего не решившие стычки. Двигаясь с максимально возможной скоростью, Тимур вел своих воинов на запад, пока не прибыл к Анкаре, заняв лагерь, недавно оставленный Баязидом. Когда турки получили сообщение об этом молниеносном маневре, султана «охватила паника, словно наступил день восстания из мертвых, и обрушились на него горечь и сожаление, и взревел и завыл он, и воспылал племенем гнева, и оставил отдых и сон».
Тимур сразу получил преимущество перед противником. Время играло на него. Оттоманы находились в неделе пути на восток. Это дало Тимуру возможность выбрать благоприятную местность, укрепить свои позиции и осадить Анкару. Он уничтожил вражеский лагерь, отвел в сторону реку и, что самое важное, дал отдых утомленным людям. Он намеревался дать бой туркам именно в том месте, откуда Баязид, вопреки советам военачальников, только что ушел. Этот маневр является наглядной иллюстрацией тактического гения Тимура. Он был стремительным, блестяще исполненным и совершенно неожиданным для противника. Вдобавок он нанес сильный психологический удар Баязиду, который оказался отрезан от собственного царства. Тимур, если уж бил, то бил сильно.
Теперь у повелителя оттоманов не оставалось иного выбора, кроме как форсированным маршем идти на запад к Анкаре. Моральный дух его солдат упал, местность была сухой и пустынной, ее уже опустошили орды Тимура.
К тому времени, когда армия подошла к Анкаре, она была в плачевном состоянии. Как говорит Арабшах, воины «страдали от отчаяния и жестокого голода». Единственные источники воды оказались позади линий Тимура. По различным сведениям, до пяти тысяч солдат Баязида умерли перед боем.
С точки зрения повелителя оттоманов подготовка к бою была из рук вон плохой. Тимур полностью переманеврировал Баязида. С оскорбительной легкостью он выманил султана из лагеря, а потом заставил идти обратно. Турецкие воины видели, что их повелитель столкнулся с противником, чье имя с трепетом произносили по всей Азии, с человеком, который не проиграл ни одной битвы и который захватил больше земель, чем имели оттоманы. Однако подготовка Тимура, о которой его противник пока не подозревал, была гораздо более основательной, чем можно было подумать. В течение нескольких месяцев он пытался переманить татарские племена, которые были набраны в армию Баязида. Играя на чувствах племенного родства, Тимур предложил им богатую добычу, если только они переметнутся на другую сторону и присоединятся к братьям-татарам после того, как битва начнется. Хотя сегодня трудно оценить размеры обеих армий, летописи говорят, что в армии Баязида было довольно много татар. По словам Арабшаха, «говорят, вся орда татар почти равнялась армии Тимура». А в общем, репутация Тимура принесла ему победу еще до того, как битва началась.
[99] Ведь еще со времен победы над амиром Хуссейном в 1370 году всем было известно, как хорошо он относится к своим воинам, и сейчас это принесло Тимуру самую знаменитую из его побед.
