Исторические свидетельства подкреплены археологическими данными. Подтверждением тому служат раскопки кельтско-лигурийских поселений в Глануме (Сен-Реми-де-Прованс), Сент-Блезе и Энтремоне (неподалеку от Эксан-Прованс). В музее Борели (Марсель) представлены колонны, в нишах которых были прикреплены гвоздями отрубленные головы. В том же музее находятся столбы с вытесанными на них человеческими головами (такие же экспонаты есть и в других музеях, например в Гране (Эксан-Прованс) или Кальве (Авиньон)). Подобные изображения украшали капители романских соборов, поскольку романское искусство активно использовало формы, почерпнутые из дохристианской культуры. Если же обратить внимание на галльские монеты, бывшие в ходу у кельтских племен озисмов (Финистер), то в большинстве случаев на них изображены головы, напоминающие те самые военные трофеи, о которых пишет Тит Ливии.
Рассказ об охотниках за головами у Диодора Сицилийского и Страбона почти одинаков: «Убитым врагам галлы отрубают головы и вешают их на шеи своих коней. Они прибивают эти трофеи над входом в свои жилища. <…> Головы наиболее выдающихся из своих врагов они бальзамируют кедровым маслом и хранят с особой тщательностью». Помимо этого, Тит Ливии подробно рассказывает о печальной участи, постигшей римского консула Постума: его голова, оправленная золотом, служила ритуальной чашей в религиозной церемонии племени бойев. Итак, мы все ближе подходим к теме Грааля. Скрытый смысл деталей, наполняющих описание кортежа, становится понятным при сопоставлении легенды с рассказом о «голове Брана», однако свидетельство Тита Ливия еще более проясняет образ Грааля, поскольку голова консула в его рассказе трансформируется в некий священный сосуд, используемый в таинственных обрядах жертвоприношения.
Так или иначе, это кровавый ритуал. Однако наша цель состоит в том, чтобы понять, что скрывается за столь «кровавой оболочкой» мифа. Нет ли в этих реалистичных подробностях некоего скрытого смысла, который хотели утаить от простых смертных? Напомним, что голова Брана может защитить остров лишь в том случае, если она спрятана; это замечание может привести нас к неожиданному повороту темы. Имя «Бран», в бретонском и валлийском языках имеющее форму женского рода, означает «ворон». Выражение «Голова Ворона» использовалось алхимиками для обозначения одного из этапов в работе, направленной на создание Философского камня. «Наша ртуть, — пишет алхимик Альберт Великий, — осядет <…>, превратившись в черную землю, которую называют «Головой Ворона».
Каталонский поэт-алхимик и теолог Раймонд Луллий, описав тонкую операцию, позволяющую очистить Materia Prima, добавляет: «Тогда в твоих руках окажется «Голова Ворона», которую столь долго искали философы; без нее невозможно получить чудодейственный состав».
Однако еще интереснее обратиться за объяснениями к традиционной алхимии, популярной во времена создания цикла романов о Граале (XII–XIII вв.). Спустя некоторое время знаменитый Никола Фламель напишет в «Очерках иероглифических фигур» следующее: «Подумай о человеке в обличье святого Петра <…>. Он хочет схватить меч — либо для того, чтобы отрубить голову, либо для того, чтобы сотворить нечто иное с человеком, который стоит перед ним на коленях. <…> Однако можешь ли ты понять, что означает человек, схвативший меч? Это означает, что нужно отсечь голову ворону, то есть тому коленопреклоненному человеку. <…> Лиши головы этого черного человека; когда ты отсечешь ворону голову, она тут же станет белого цвета».
Алхимический трактат Средневековья — это своеобразный сплав различных аллюзий, измышлений, игры слов, выдумок и заимствований из предшествующих традиций, однако невозможно приписать столь явные совпадения причудливой игре случая. Итак, Бран Бендигейд — это «ворон», его отрубленная голова — «голова ворона»; данное выражение обозначает в алхимии некую операцию, которая является связующим звеном в цепи действий, направленных на получение Философского камня. До этой операции камень остается черным. Следовательно, нужно избавиться от этого черного цвета и «отрубить Голову Ворона» (разумеется, в переносном смысле), после чего наступит следующая фаза: камень станет белым. Получившийся камень, согласно теории алхимиков, способен превращать свинец в серебро. К слову заметим, что сестру Брана, героиню второй ветви уэльского «Мабиногиона», зовут Бранвен, «Белый ворон» (возможно, именно она станет прототипом Брангены, героини «Тристана и Изольды», олицетворяющей настоящее божество Любви). Обратим внимание и на то, что голова Брана была похоронена на Белом Холме: совпадение слишком точное, чтобы быть случайным. К тому же анализ кельтских сказаний позволяет провести аналогию между двумя персонажами: Браном и древним божеством Лугом. В имени «Луг» заложена семантика света (латинское «lux») и белизны (греческое «leukos»), в то время как священной птицей этого божества считается ворон. Итак, Бран, по всей видимости, является «черным богом» из Иного мира, похожим на кельтского бога Тевтата или римского Диспатера. Однако его имя, иногда передаваемое как «Брон» (кстати, так зовут Короля-Рыбака в романе Робера де Борона), имело в валлийском языке и другие значения: «чрево» («грудь»), «вершина», «вождь». Герой назван «чревом», потому что владеет источником изобилия: волшебным котлом, способным воскрешать людей. Его называют «вершиной» (и, соответственно, «вождем»), поскольку герой настолько велик, что не может уместиться ни в доме, ни на корабле; доказательством тому служат слова людей Матолха, принявших Брана за «холм в стороне от кораблей». Такое множество толкований свидетельствует лишь о неоспоримой значимости этого героя древнейших кельтских мифов. Бран еще не раз сменит имя и обличье, появляясь на страницах того или иного сказания о Граале, поскольку новая традиция, какой бы она ни была, не появляется на пустом месте. Материалом для новой легенды всегда служат старые сказания, которые, благодаря их новому гармоничному соединению, наполняются порой иным смыслом.
Конечно, многие усмотрят явное несоответствие между такими понятиями, как «ворон» и «белизна», однако это противоречие разрешимо, если вновь обратиться к алхимической символике. Одной из ступеней, ведущих к обретению Философского камня, было превращение черного камня в белый. Кроме того, как черный цвет содержит в себе каплю белизны, так и в белизне может таиться оттенок черного цвета. История головы Брана, похороненной на Белом Холме, может быть истолкована тремя способами, что, кстати, прекрасно образует столь любимую кельтами триаду: 1) «Голова Ворона спрятана в «чреве» Света»; 2) «Свет скрыт в «чреве» Ворона»; 3) «Свет содержится в скрытой белизне Ворона».
Ритуал отрубания голов, упомянутый в греческих и латинских источниках, встречается и в ирландских сказаниях: если верить одной из легенд, в покоях короля Конхобара, называвшихся «Красная ветвь» («Кровавая ветвь»), были выставлены головы побежденных врагов. Однако в некоторых преданиях появляются новые, необычные детали. Так, одна из саг повествует о войне уладов с королем Мес Гегрой. Убив короля, Конал Кернах отрубил ему голову и оставил ее на берегу брода. Но в этот момент «капля крови упала с шеи на камень и пронзила его насквозь. Тогда оставил он голову Мес Гегры на другом камне, и прошла она сквозь камень». Позже Конал велел слуге принести голову, но прислужник вернулся с пустыми руками: он не смог сдвинуть ее с места. Не желая расставаться с трофеем, Конал решил вынуть из головы мозг и, смешав его с глиной, сделал из него шар (Revue celtique, VIII. P. 48).
