Если воспринимать этот рассказ буквально, то это набор нелепостей. Прежде всего в предполагаемую эпоху, то есть более чем за девять тысяч лет до Солона, был еще каменный век и металлов, тем более меди, не знали. К тому же невозможно поверить в реальность столь исполинских работ: речь идет, конечно, о сакральной архитектуре, о месте, которое было в то же время и святилищем, одновременно земным и морским, поскольку отмечается, что проникнуть с моря на земли невозможно. Разве что это в образной и вычурной форме рассказывается о землях, отвоеванных людьми у моря, освоенных наподобие польдеров и дренированных при помощи соответствующих каналов. Об этом надо будет вспомнить, рассматривая бретонскую легенду о городе Ис, который также, похоже, занимал сложное положение между землей и морем. Надо также вспомнить, что постоянно путали два народа: венетов Морбиана и венецианцев Венеции. Так вот, эти два народа действительно назывались одинаково и были непревзойденными мореплавателями. Это не может не вызывать вопросов.
Однако этот остров со столь странной архитектурой сам по себе не является храмом: «В самом средоточии стоял недоступный святой храм Клейто и Посейдона, обнесенный золотой стеной, и это было то самое место, где они некогда зачали и породили поколение десяти царевичей; в честь этого ежегодно каждому из них изо всех десяти уделов доставляли сюда жертвенные начатки. Был и храм, посвященный одному Посейдону, который имел стадий в длину, три плетра в ширину и соответственную этому высоту; в облике же постройки было нечто варварское. Всю внешнюю поверхность храма, кроме акротериев, они выложили серебром, акротерии же — золотом; внутри взгляду являлся потолок из слоновой кости, весь изукрашенный золотом, серебром и орихалком, а стены, столпы и полы сплошь были выложены орихалком. Поставили там и золотые изваяния: сам бог на колеснице, правящий шестью крылатыми конями и головой достающий до потолка, вокруг него — сто Нереид на дельфинах (ибо люди в те времена представляли себе их число таким), а также и много статуй, пожертвованных частными лицами».
[71]
Тут очевидное противоречие: такое богатство и такое количество украшений не соответствуют варварскому облику храма. Похоже, саисские жрецы, первоисточники информации, и сам Критий, пересказавший ее в греческом духе, дополнили кое-что от себя. Весьма распространено мнение, что все греки — лжецы или, скорей, фантазеры. Очень хорошо известно, что о знаменитом «отступлении [Анабасисе] десяти тысяч» Ксенофонт рассказал с большими преувеличениями: тропами, какие описал философ-хронист, провести десять тысяч человек невозможно. Известно также, что Павсаний, рассказывая о так называемом взятии Дельф галлами Бренна, лишь перелагает рассказ о штурме этого святилища персами. Впрочем, прежде чем живописать историю Атлантиды, Критий не забыл сказать, что будет излагать ее в греческой манере.
При такой постановке вопроса достаточно удалить прикрасы, чтобы выявить основную схему. Речь идет об укрепленном острове, по которому можно было двигаться при помощи каналов. Таким образом, жил на нем народ мореплавателей. В центре находится храм, что совершенно нормально. Во французских деревнях центр поселения всегда составляет церковь. Но этот храм, особенно в предполагаемую эпоху истории атлантов, мог быть только варварским. Тогда напрашивается лишь один образ: святилище наподобие Стоунхенджа или Карнака. Если убрать золото, серебро и весь металл, если убрать завитушки, остается главное: гигантская статуя бога в центре и вокруг бесчисленные статуи, в том числе и пожертвованные частными лицами. Не были ли эти статуи, если опять-таки удалить прикрасы, просто-напросто столбами, более или менее обтесанными (мы ведь даже не в неолите), более напоминающими менгиры, чем шедевры греческого классического искусства? Все это описание, если его избавить от излишеств, неоспоримо напоминает большие мегалитические ансамбли Ирландии, Великобритании и Франции, особенно Стоунхендж и Карнак. Главное — уточнить: мы не хотим сказать, что храм Атлантиды был построен по образцу Стоунхенджа и Карнака, — мы предполагаем, что Стоунхендж и Карнак могли в какой-то мере быть возведены по образцу, который когда-то существовал на исчезнувшем острове Атлантиде.
Все остальное восторженное описание Крития сделано в той же манере. В священных рощах — холодный и горячий источники, от которых отведены каналы и которые дают воду для всех нужд города, питают царские купальни, купальни горожан, в других местах — купальни для женщин, а еще в других — для лошадей. Эти струящиеся воды становятся настоящими реками, впадающими в гавани тройного порта, которые наполнены готовыми к отплытию триерами, лодками и торговыми судами, пришедшими со всех концов света и защищенными от моря широкой стеной. Опять-таки нельзя не вспомнить о городе Ис, который был защищен от моря монументальной дамбой. Не была ли легенда об Исе воспоминанием об Атлантиде?
Роскошь Атлантиды, описанная таким образом Платоном на основе предания, изложенного Солоном, вызвала к жизни немало комментариев и столь же много вздора. Философ Рудольф Штейнер, у которого все-таки бывали удивительные догадки и который очень часто выказывал немалую мудрость, даже написал в 1918 году, что во времена Атлантиды «растения выращивались не только затем, чтобы служить пищей, но и затем, чтобы дремлющую в них энергию можно было использовать на транспорте и в промышленности. Так, у атлантов были установки, позволявшие преобразовывать ядерную энергию, заключенную в семенах растений, в энергию, допускающую техническое применение. Таким образом приводились в движение летательные экипажи атлантов, двигавшиеся на небольшой высоте». В конце концов, почему у атлантов не могло быть собственной энергии? Беда в том, что ничего этого нет в тексте Платона, которому часто приписывают все измышления эзотериков новых времен. Оценить эти вымыслы по достоинству можно просто при помощи здравого смысла: если в трех гаванях острова Атлантиды действительно стояли суда со всего света, особые технические изобретения атлантов были бы если не переняты другими народами, то по меньшей мере известны им и о них неизбежно сохранилась бы память. Одно из двух: либо Атлантиды никогда не существовало, а Платон — мифотворец, либо Атлантида была страной, как другие, может быть, немного богаче благодаря мореплаванию, которым активно занимались ее жители, и существовавшей в последнюю стадию мезолита. Что до «мудрости атлантов», она выглядит весьма заурядной: будь атланты мудрецами, философами и учеными всякого рода, зачем бы они так заботились о постройке циклопических укреплений и защите кораблей настоящими тоннелями?
Однако Критий, ненасытный до подробностей, продолжает описание острова: «Было сказано, что весь этот край лежал очень высоко и круто обрывался к морю, но вся равнина, окружавшая город и сама окруженная горами, которые тянулись до самого моря, являла собой ровную гладь…»
[72] Эта равнина в изобилии производила все, что пожелаешь. Урожай с нее даже снимали дважды в год, «зимой получая орошение от Зевса, а летом отводя из каналов воды, источаемые землей»:
[73] имеются в виду каналы, которые атланты прокопали для ирригации своих земель. Все это опять-таки напоминает описания Чудесного Острова или Маг-Мелл, Долину Фей из ирландских преданий, однако с рационалистическим оттенком, коль скоро речь заходит об ирригации.
