Миру нужен был человек, который, возглавляя правительство одной из ведущих стран мира, станет одновременно и пропагандистом новых взглядов. Он не только и даже не столько должен был осуществлять либеральные преобразования в экономике, сколько во всеуслышание заявить о необходимости развития рынка.
Мало кто сомневался в том, что выступление с подобных позиций означало для государственного деятеля политическую смерть. В здравом уме и твердой памяти объявить войну этатизму было невозможно. Пойти на такое мог лишь человек, отличавшийся изрядной отвагой и определенным примитивизмом мышления.
Тем не менее нашлось сразу два политика, обладавших подобными качествами — Маргарет Тэтчер и Рональд Рейган. Впрочем, американский президент-актер — немолодой и склонный к сибаритству — был скорее орудием реформ, нежели их инициатором. Что же касается англичанки, то она в полной мере взвалила бремя войны с этатизмом на свои плечи.
«Железная куколка»
В начале 70-х гг. первое появление будущей «железной леди» в правительстве (сначала как министра образования в команде консерватора Эдварда Хита) было отмечено прессой следующим образом. «Госпожа Тэтчер довольно хорошенькая женщина, немного провинциального типа, с милым ротиком, приятными зубками и большими круглыми глазками, как у куколки. Она подобна коробке с конфетами, перевязанной голубыми лентами с двумя блестящими бантами».
Политика — развлечение для джентльменов, и к леди, подвизающейся в данной области, трудно относиться всерьез. Конечно — демократия демократией и общественности порой нужно показывать «милую девочку», брошенную на «социалку», но механизм принятия принципиальных решений участия дам не предполагает. Достаточно сказать, что в британской политике того времени «нулевое чтение» законопроектов проходило в элитных клубах, членами которых могли быть лишь мужчины.
«Куколка», желающая сделать карьеру, должна была самоутверждаться так, чтобы никто и в мыслях не посмел оспорить ее право на участие в большой политике. Либо ты женщина — и находишься в рядах парламентских заднескамеечников, либо ты — трижды мужчина, хоть и в юбке.
Судя по всему, юная Мэгги стала не по-женски крутой уже в Оксфорде, где делала вид, будто изучает химию, тогда как на самом деле строила свою карьеру в качестве активиста КПСК (Консервативной партии Соединенного Королевства). Когда же она вошла в правительство, жены коллег на светских раутах публично обсуждали вопрос, правду ли говорят, что г-жа Тэтчер — женщина?
Мэгги слышала дискуссию о своей половой принадлежности и, сжав зубы, терпела. Отыгралась она позже, став премьером. Мордовала «железная леди» своих министров не по-джентельменски, а чисто по-женски, приближая к себе, когда ей это было нужно, и выбрасывая за ненадобностью, как только недавний перспективный политик превращался в отработанный человеческий материал. Никто из ее предшественников так не перетряхивал правительственную команду, как она.
Что уж говорить о представителях прессы при подобном отношении к министрам! Журналисты жаловались: с ней говоришь, как с автоответчиком; на вопросы не отвечает, а упорно гнет свою линию. Один бедолага, которого премьер, как обычно, использовала для пропаганды своих взглядов, назвал Тэтчер холодной рыбой.
С иностранными коллегами Тэтчер обращалась не лучше. Переговоры часто превращались в чтение нотаций, напоминающее семейную сцену, когда хозяйка дома учит нерадивого муженька, как тому жить. При первой ее встрече с президентом Картером бедняга Джимми едва мог вставить слово, хотя Мэгги тогда возглавляла лишь теневой кабинет. А при встрече с Горбачевым переговоры чуть не прервались, поскольку генсек вынужден был напомнить премьеру о равенстве сторон.
Впрочем, Горбачев был единственным человеком, о котором Тэтчер всегда отзывалась хорошо. На людях так же хорошо она говорила и о Рейгане, но помощнику однажды посетовала на американца: «Бедный, у него в голове пустота». Коллеги вспоминали, как во время переговоров Тэтчер размахивала руками перед лицом президента, а тот стоял и не мог вставить ни слова.
Тем не менее общий язык с командой из Белого дома она находила неплохо. Глава МИДа лорд Каррингтон как-то со свойственным аристократу юмором разъяснил загадку: «Ей очень понравилась команда Рейгана. Ведь они все такие вульгарные». Понятно, что сам лорд в команде Тэтчер надолго не задержался: премьер-министр отличалась поистине легендарным отсутствием чувства юмора.
По счастью для себя, в эпоху Тэтчер не задержался на своем посту и другой аристократ — Валери Жискар д'Эстен. Это уберегло его от шпилек английского премьера, называвшей французского президента самозванным графом. Тот отвечал даме взаимностью, характеризуя леди как дочь бакалейщика.
Как закалялось железо
Она действительно была дочерью бакалейщика и портнихи из крохотного провинциального городка. Родилась Мэгги Роберте в 1925 г. Семья была небогатой, очень религиозной и очень-очень консервативной. Папаша Роберте не имел среднего образования, но зато имел маленькую лавку, огромное трудолюбие и феноменальную склонность к накопительству, отличавшую британских методистов — это воплощение протестантской деловой этики, воспетой некогда Максом Вебером.
Первое знакомство с политикой Маргарет получила в 10 лет, когда начала работать на консерваторов в ходе очередной предвыборной кампании. С тех пор ее судьба была предопределена. Несмотря на скромные школьные успехи и ограниченность средств, она сумела пробиться в Оксфорд — эту кузницу британской политики, «замечательное место, которое — по словам Бернарда Шоу — дало миру немногих ученых, но множество великих джентльменов».
Увлекалась юная леди правом. Химия удостоилась ее внимания, очевидно, лишь в силу того, что конкурс на гуманитарные специальности оказался слишком высок. Главное было поступить в университет, а там уж открывалась блестящая возможность карьеры в рядах консерваторов.
Уже в 25 лет она впервые баллотировалась в парламент. Впрочем, существовала одна проблема. Британские парламентарии тех лет очень мало получали. Истинный джентльмен ведь и так имел средства. Но для дочери бакалейщика отсутствие денег могло стать серьезным препятствием.
Тем не менее данную проблему она решила столь же быстро и радикально, как ранее проблему проникновения в Оксфорд. В ходе предвыборной компании мисс Роберте не покорила сердца избирателей, но зато покорила сердце некоего Дэниса Тэтчера — богатого бизнесмена, взявшего ее в жены и (что гораздо важнее) профинансировавшего получение супругой юридического образования. Теперь пробирки были отброшены. Началась адвокатская карьера.
Впрочем, в 28 лет ей пришлось ненадолго прервать восхождение к вершинам. В жизни семьи Тэтчер произошло незначительное событие — как-то вечером Мэгги родила двойню. С тех пор детей своих она видела редко (внуков, впоследствии — еще реже): Марк, когда вырос, свалил в Техас, Кэрол — еще дальше, в Австралию.
Дэниса в тот вечер, когда жена осчастливила его близнецами, найти было невозможно: он с друзьями отмечал в пабе победу англичан на соревнованиях по крикету. И в дальнейшем мужа не часто удавалось обнаружить рядом с супругой.
