ПЕТР СТОЛЫПИН.
СНАЧАЛА УСПОКОЕНИЕ, ПОТОМ РЕФОРМЫ
Насколько русский человек способен жить в условиях рынка? Насколько может он адаптироваться к реформам? Насколько готов он быть эффективным собственником, думать о «низком», а не о «высоком», стремиться к доходности, а не к народности? Споры на эту тему идут в России на протяжении многих десятилетий, если даже не столетий, то затихая слегка в период экономического подъема, то вновь усиливаясь в ситуации кризисов, революций и контрреформ.
Однако простой и весьма доходчивый ответ на все эти «роковые» вопросы дал еще в 80-х гг. XIX века русский помещик и исследователь Дмитрий Аркадьевич Столыпин. Да-да, именно Дмитрий.
В Таврии близ Мелитополя провел он сельскохозяйственный эксперимент, построив 16 хуторов и сдав их в аренду крестьянам с правом выкупа в случае успешного хозяйствования. Участвовали в этом эксперименте один немец, несколько украинцев и, естественно, русские мужики.
Кто, интересно, хозяйствовал лучше всех?
Ничего оригинального в этом смысле эксперимент не выявил. Естественно, немец. Неплохо обустроились на земле и украинцы. Русские же поначалу отставали.
Но главное — не это. Принципиально важно то, что постепенно и они подтянулись к лидерам. Свобода предпринимательства, наличие материальных стимулов и позитивный пример передовиков, находившихся буквально под боком, переломили косность и консерватизм. Русские фермеры стали работать эффективно.
Этот небольшой пример наглядно демонстрирует, как происходит модернизация любого общества. Россия здесь не является исключением. Французы в свое время учились предприимчивости у итальянцев, позднее — у голландцев и англичан. Немцы — у англичан, французов и бельгийцев. Австрийцы и чехи — у немцев. Венгры, хорваты, поляки, словаки и словенцы ориентировались на австрийцев и чехов, помаленьку подтягиваясь к европейским стандартам. Реформы и позитивный опыт соседей преобразовывали Европу от Ирландии до России. В нашей стране одну из важнейших реформ довелось провести Петру Аркадьевичу Столыпину — племяннику Дмитрия Аркадьевича.
«Рожденные в года глухие»
Столыпин по своему происхождению принадлежал к настоящей русской аристократии. Его мать, урожденная княжна Горчакова, вела свой род от Рюрика.
Петр появился на свет в 1862 г. Любопытно, что детство свое великий русский реформатор провел в Литве, в принадлежавшем Столыпиным имении Колноберже. В 12 лет поступил в гимназию города Вильно (нынешний Вильнюс). Правда, заканчивал свое гимназическое обучение он уже в Орле. В 1881 г. вскоре после гибели Александра II Столыпин поступил в Санкт-Петербургский университет, где обучался естественным наукам.
Годы формирования личности Петра Аркадьевича пришлись на период российской реакции, наступившей с восшествием на престол Александра III. Возможно, именно поколенческий фактор многое объясняет в отношении Столыпина к тому, как следует трансформировать Россию. Нельзя, конечно, сказать, используя знаменитые блоковские строки, что он был рожден в года глухие, однако, судя по всему, задумывался о судьбах страны Столыпин именно в такое время, когда восторги, связанные с демократическими преобразованиями, поутихли и следовало всерьез разбираться, как можно двинуться по европейскому пути развития, лавируя между Сциллой победоносцевского консерватизма и Харибдой террористического радикализма.
Петр Столыпин не стал либералом. Его отец как-то раз отметил: «Мои сыновья гораздо правее, чем я». И это вряд ли могло удивлять. В 40-50-е гг. XIX столетия многим казалось, что лишь косность николаевского самодержавия тормозит развитие России. В 80-х гг. стало ясно, насколько дик и неразвит сам народ, включая интеллигенцию, т.е. ту его часть, которая считала себя вполне образованной и способной учить уму-разуму темные крестьянские массы.
Впрочем, о том, что Петр Аркадьевич не был либералом, можно говорить лишь применительно к тому смыслу этого слова, которое доминировало в XIX веке. В России последних двух десятилетий либералы в основном выступали за максимально возможные экономические свободы общества, признавая в то же время нереалистичность быстрой политической либерализации. В этом они полностью следовали линии Столыпина.
Удивительно, что первая относительно либеральная политическая сила страны — гайдаровский блок «Выбор России» — при своем формировании в 1993 г. вынесла на эмблему Петра I (Медный всадник), тогда как Столыпина в основном «канонизировали» консерваторы, делавшие в экономике ставку на патернализм, а не на конкуренцию. Петровские методы «реформирования» России ничего общего не имели с гайдаровскими, тогда как реформа Столыпина была явной предшественницей преобразований 1992-1993 гг.
Исправить недоразумение попытался позднее крупнейший российский экономист-реформатор Борис Федоров, лично написавший одно из лучших исследований о Столыпине. Однако Бориса Григорьевича, как политика, преследовали сплошные неудачи, а потому его трактовка роли Петра Аркадьевича в отечественной истории, увы, так и осталась маргинальной.
«Уездный предводитель команчей»
В 1884 г. Столыпин женился на Ольге Нейдгардт, которая была на три года его старше. Девушка собиралась выйти замуж за старшего брата Петра Аркадьевича, однако тот внезапно погиб на дуэли с князем Шаховским. Столыпин-младший предложил Ольге руку и сердце, а также — согласно легенде, достоверность которой неочевидна, — стрелялся с Шаховским и был ранен в правую руку, которая с тех пор у него плохо действовала.
Даже если история с дуэлью представляет собой семейное предание, она очень хорошо вписывается в образ Столыпина. Известно, в частности, что позднее, когда Петр Аркадьевич уже был премьер-министром, его прямо с парламентской трибуны оскорбил кадет Федор Родичев, именовавший виселицы «столыпинским галстуком». Столыпин послал обидчику вызов, и тот оказался вынужден принести свои извинения.
В тот же год, в который произошла женитьба, Столыпин поступил на службу в Министерство внутренних дел. Позднее перешел в Министерство государственных имуществ, но особых талантов не проявил. В 1888 г. Петр Аркадьевич вернулся в любимое Колноберже и вскоре стал уездным предводителем дворянства. Это была должность для «пенсионеров», для тех, кто по какой-то причине не вписался в систему. Ильф и Петров через много лет высмеяли ее, назвав Кису Воробьянинова уездным предводителем команчей.
Ничто не предвещало в обозримом будущем столь яркой карьеры, которую в итоге сделал Столыпин. Да, может, ее и не было вообще, если бы не особенности эпохи. Прошло не так уж много времени с тех пор, как Петр Аркадьевич покинул Петербург, и стало ясно, что карьерные бюрократы не способны предложить России ничего для преодоления трудностей — как экономических, так и социально-политических. Понадобились люди мыслящие, а не карьерные. У Столыпина же в 90-х гг. имелось много времени для того, чтобы поразмыслить над тем, что такое Россия. Он видел ее не из окна столичного кабинета, а из глубинки — из села, в котором тогда производилась львиная доля богатств страны.
