Все религии и секты, описанные выше, объединяют следующие характеристики: это движения от жизни к призрачному миру, движения, отказывающиеся от согласованных действий в политике ради сосредоточения на отдельной личности. Конечно, это можно рассматривать как проявления повышенной «духовности», отвращения к материализму и заботы о развитии божественного потенциала в человеческой природе. Но с другой стороны, придется признать, что подобные движения порождены чувством отчаяния.
Их целью является спасение, избавление от людского бытия, которое рассматривается как непоправимо падшее и выродившееся. Гилберт Марри справедливо назвал все духовные движения эллинистического мира «утратой мужества» и «Великим Крахом»
[51]. Крах этот очевиден не только в религии, но и в сфере философии, этого великого гуманистического движения, которое Греция подарила миру в дни своего расцвета.
Философией эллинистического мира были стоицизм и эпикурейство. Обе школы были благородными, вдохновляли многих великих людей и даже иногда побуждали отдельные личности к благородным поступкам. Но в конечном счете обе эти школы были горестны и безнадежны, они видели мудрость в том, чтобы приглушать человеческие чувства и восторженный энтузиазм. И не возлагали никаких реальных надежд на политику и сотрудничество человеческих существ. Если Платон и Аристотель сделали полис центром своих чаяний, рассматривая философа как гражданина и законодателя, то стоики и эпикурейцы видели в философе отчужденную личность, стремящуюся отрешиться от злого мира.
Несомненно, отчаяние было порождено безысходной, безнадежной политической ситуацией. По мере развития военного деспотизма все больше и больше людей лишались права самоуправления и самоопределения. Они оказывались в бесчеловечном мире, настолько находящемся во власти неодолимых сил, что внешнее действие казалось лишенным смысла. Тогда люди обращались внутрь себя. Эллинистический мир отнюдь не страдал от упадка религии, как часто полагают. Никогда еще не было так много религии. Абсолютная неправда, будто христианство пришло в мир, задыхающийся от отсутствия духовных учений о спасении души и обретении Неба. Оно было всего лишь наиболее успешной из религий спасения. Христианство не шло против течения, напротив, его сильнейшим образом несло по течению. Религией, действительно противостоявшей тенденциям эпохи, был иудаизм.
Два народа остались сравнительно непроницаемыми для потопа мистических религий утешения: это были римляне и евреи. Несмотря на жестокость римлян по отношению к евреям, несмотря на войны, поднятые евреями против их господ, между ними имелось нечто общее. Оба народа твердо держались за этот мир. Любопытный факт: римляне никогда не были подлинными антисемитами, подобно грекам. Они достаточно часто обличали евреев за их мятежный нрав, но никогда не совершали действительно антисемитского шага, состоящего в том, чтобы отвести евреям космическую роль земных представителей Злого начала. После двух еврейско-римских войн, начиная примерно с 200 г. н. э., римляне относились к евреям с уважением вплоть до того времени, когда Римская империя была обращена в христианство.
Евреи не остались полностью невосприимчивы к религии отчаяния. Их апокалиптическая литература, как, например, Книга Еноха, написанная незадолго до времени Иисуса, имеет дуалистический, истерический тон, чуждый духу Писания. Однако и она весьма отлична от сочинений гностиков или мистериальных культов. Апокалиптические сочинения лишены всякого чувства политической реальности и полны ожидания грандиозных сверхъестественных событий, которые приведут к искуплению Израиля, но развязкой этих событий является Царство Божие на земле, а не на Небесах. Даже ессеи, удалившиеся в монашеские общины и избравшие воздержание от всякой практической политики, лелеяли, как показывают свитки Мертвого моря, видение последней битвы, которая приведет к поражению римлян и к установлению Царства Божьего, мира и процветания на земле. Они не удалялись в мир грез, населенный воображаемыми существами, в котором римлян более не существовало, а все земные дела не имели никакого реального значения.
Но апокалиптические писания были в еврейской жизни крайностью и не занимали в ней сколько-нибудь серьезного места. Они не были включены фарисеями в канон, никогда не были признаны ими за священные и сохранились только благодаря их важности для христианской церкви. Так, к примеру, Книга Еноха, цитируемая в Новом Завете
[52], была сохранена христианами. Вся енохианская ангелология рассматривалась раввинами как граничащая с идолопоклонством, и сам Енох никогда не упоминается в Талмуде, за исключением одного случая, где дается скорее опровержение апокрифического предания
[53].
Отчаяние никогда не побуждало евреев принять точку зрения, согласно которой человеческая жизнь есть зло. Доктрина бессмертия у них, конечно, была, но предполагавшая воскресение тела, а вовсе не побег души в иной мир. Веря в то, что человеческое тело создано Богом, а не демиургом, евреи не могли отдаляться от земной жизни. Это основополагающая мысль иудаизма, и она объясняет постоянную заботу о том, чтобы создать закон, разрешающий трудности обычного человеческого бытия. Это и основная причина того, что евреи не могли отказаться от своего общественного идеала и согласиться с порабощением, внутренне приняв его. Царство Божие на земле было видением, бросавшим их на бой против римлян.
Глава 9
Что было на самом деле
Пора рассмотреть в свете ситуации в Палестине подлинные факты, кроющиеся за рассказом Евангелий о жизни Иисуса. Если мы отвлечемся от самого повествования Евангелий и сосредоточим внимание на костяке событий, то увидим четыре последовательные стадии в жизни Иисуса:
1. Иисус начал свою общественную деятельность тем, что провозгласил наступление Царства Божьего.
2. Далее он изъявил притязание на титул мессии и был приветствуем как таковой своими сторонниками.
3. Он вступил в Иерусалим, приветствуемый народом, и предпринял насильственные действия по изгнанию торгующих из Храма.
4. Он был арестован, стал пленником Пилата, римского прокуратора, и был распят римскими солдатами.
Из предыдущих глав можно понять, что означало в Палестине I в. провозгласить Царство Божие и принять титул мессии. Это вовсе не были чисто духовные термины (какими они стали в позднейшей христианской церкви). Это были политические лозунги, употребление которых было связано с опасностью для жизни со стороны римских и проримских властей, точно так же, как употребление выражения «диктатура пролетариата» привлекло бы внимание полиции в царской России. Эти выражения имели революционное значение.
И вновь и вновь, как мы видим у Иосифа Флавия, эти лозунги провозглашались в беспокойный период, которым мы занимаемся, а те, кто пользовался таким лексиконом, становились мишенью римских оккупационных войск и местных коллаборационистов и часто гибли на кресте. Если мы сосредоточим наше внимание на фактах жизни и смерти Иисуса (в противоположность трактовке этих фактов, добавленной Евангелиями), мы увидим, что Иисус был одним из вождей еврейского Сопротивления, вовсе не единственным в тот период.
