Чарльз, обвиненный в том, что использовал деньги налогоплательщиков на то, чтобы удовлетворить свои любовные капризы, надолго отбыл с визитом в Индию. А разве придворный обычай не требовал, чтобы принц и принцесса, пожелавшие сочетаться браком, прошли испытание разлукой? Ну конечно! Как и во всякой мелодраме, разлука поможет принцу понять, что у него на сердце. По возвращении в Англию Чарльз на Рождество отправился в Виндзорский замок, а 2 января провел целый день в Сандрингеме. И ничего! День «Д» настал только 3 февраля. В тот вечер принц ужинал с Дианой наедине в своих покоях в Букингемском дворце. Он предупредил родителей о том, что намерен просить ее руки, но должен проверить свои чувства к ней. Только три недели спустя новость стала, так сказать, официальной. 21 февраля «Таймс» загадочно намекнула: «Сегодня будет сообщено о помолвке принца». В 11 часов мировая пресса получила соответствующую информацию, и английский народ, счастливый от того, что на краткий миг вырвется из серых сумерек экономического кризиса, поддался обаянию леди Ди. Вдруг появилось новое лицо, современное и очаровательное, чтобы обновить образ британской аристократии. Как утверждал один из журналистов: «Если монархия хочет выжить и укрепиться, ей необходимы свежесть и новизна принцессы Дианы. Чарльз должен воплощать традиционные ценности страны, но королевская власть нуждается в такой личности, как Диана, чтобы установилось долгожданное равновесие».
В этот период Камилла была главной фигурой на шахматной доске любовных увлечений принца. Но Диана этого не понимала. Она была наивна и воображала, что Чарльз действительно женится на ней по любви. Помолвка была отпразднована на танцевальной вечеринке. Появившись на празднестве, принц Уэльский подал руку своей бабушке, королеве-матери, а Диана поспешила присоединиться к леди Фермой — своей бабушке. Две почтенные старые дамы без устали похвалялись тем, что именно они являются «вдохновителями» этого брачного союза. Тайно, но с тем большим успехом, что делалось это тайно, они трудились в тени и безвестности, но сумели устроить все таким образом, чтобы их внук и внучка могли проводить по нескольку спокойных часов, не опасаясь любопытных взоров общественности. Королева-мать предложила Диане провести у нее в Кларенс-Хаусе пять месяцев, отделяющих помолвку от свадьбы. Через два дня Диана приняла приглашение, но затем объявила, что все же будет чувствовать себя гораздо свободнее, если поживет у сестры.
Тогда кое-кто не без оснований заметил: «Не стоит опасаться того, что королевское семейство будет подавлять принцессу. Напротив, представляется гораздо более вероятным предположение, что Диана незаметно окажет благотворное влияние на устаревшие манеры и весь образ жизни дворца, отличающийся холодностью, чопорностью и жесткостью». Диана, обладавшая сильной волей, решительная и уверенная в себе, уже сделала первые шаги в этом направлении. Для начала она отказалась подчиниться требованиям обычая, в соответствии с коим платье новобрачной должно быть сшито кем-то из очень известных кутюрье. Застав всех врасплох таким проявлением независимости, Диана заказала свадебное платье едва обретшим известность кутюрье — Дэвиду и Элизабет Эманьюэл. Вопреки правилам дворцового этикета Диана приняла решение открыто показать свою любовь. На всех официальных фотографиях были запечатлены мгновения нежности и любви, невообразимые в эпоху королевы Виктории. Когда в конце марта Чарльз должен был отбыть на пять недель с визитом в Австралию и Новую Зеландию, Диана провожала его в аэропорту и поцеловала на прощание без робости и ложной скромности. Из протокольного отдела дворца ей все же был передан список, в котором перечислялось, чего она отныне не может делать: водить машину, вскрывать посылки, носить сумки с продуктами, ходить одна в ресторан, выходить на улицу без телохранителя, курить в общественных местах и т. д. Но Диане до этого списка и дела не было.
Начались небольшие, вроде бы несерьезные инциденты, вроде угроз одного психа, на протяжении трех недель ежедневно посылавшего письма, в которых он угрожал убить леди Диану до 29 июля. Последовали и громкие протесты при известии о том, что множество медведей гризли будут убиты, дабы к свадьбе из содранных с них шкур были сшиты новые шапки для королевской стражи. Были также обнародованы записи телефонных переговоров между Чарльзом и его невестой, сделанные в Австралии. Но популярность Дианы по-прежнему оставалась в зените. По мнению Пенни Джунор, она оказывала на прессу и на английский народ такое влияние, которого никто не мог предвидеть. «Диана сделала для гордости нашей нации столько же, сколько война за Мальвинские острова!»
Видел ли Букингемский дворец жизнь с Дианой в розовом свете? Следует кое-что отметить… Так, королева-мать попыталась убедить Диану в том, что одна из ее задач — контролировать себя, так как «характер у нее импульсивный и необузданный». Часто брови придворных и обитателей дворца недоуменно поднимались, например, когда Диана купила вторую огромную квартиру как раз накануне свадьбы. Она часто внезапно появлялась в личных покоях принца в правом крыле дворца, с окнами, выходящими в парк, словно желая застать его врасплох в его тихом убежище. Однажды утром, поднимаясь наверх, чтобы повидать Чарльза, Диана, у которой на голове были наушники, с невозмутимым и холодным видом прошла мимо королевы, не сказав ей ни слова; никогда прежде ничего подобного в священных коридорах дворца не было… Но Елизавета II, столь щепетильная по части приличий, всего лишь улыбнулась, видя, что девушка, почти подросток, погружена в свой собственный мир, отбивает такт и напевает мотив в стиле поп-музыки, звучащей у нее в ушах.
Однако терпению королевы есть предел. Елизавета II без колебаний не раз публично решилась заклеймить беспечность и беззаботность Дианы и покритиковать, а то и осудить ту легкость, с коей Диана обращалась с правилами протокола. Неразрешимые проблемы этикета были очень близко приняты к сердцу матерью Чарльза, пытавшейся убедить себя в том, что ее невестка — пока еще лишь ученица, обучающаяся профессии принцессы и потому позволяющая себе в публичных местах идти впереди Чарльза и даже заставлять его ждать, пока она поговорит со старым другом или с кем-то из толпы.
Отношения королевы и Дианы быстро испортились. Несколько недель принцесса вместе с принцем Уэльским прожила в Букингемском дворце. Думая, что поступит правильно, молодая женщина вознамерилась обставить и убрать некоторые «государственные апартаменты» дворца, такие как гостиная, в «духе времени». Но когда она «открылась» королеве, та, оскорбленная в лучших чувствах, твердо и решительно поставила ее на место: «Как это грубо и невежливо! Вы у меня дома, и ваши идеи не соответствуют моим вкусам». Принцесса покраснела и приняла все к сведению, так сказать, намотала на ус.
Свадьба века
Свадьба состоялась 29 июля 1981 года. Семьсот пятьдесят миллионов телезрителей наблюдали за ходом сего знаменательного события на своих телевизионных экранах. Певица из Новой Зеландии Кири Те Канава, обладательница дивного сопрано, которой по сему случаю был пожалован титул леди, исполняла в соборе Святого Павла произведения Баха и Генделя. И вот в стеклянной карете появилась Диана, современная Золушка, облаченная, как в оправу, в романтическое платье из шелка и тафты, сплошь украшенное вышивкой, такое пышное, что невесту с большим трудом поместили в карету. Мало того, у платья был шлейф длиной в семь с половиной метров, настоящий кошмар для леди Сары, возглавлявшей группу подружек невесты. Когда молодожены должны были ответить «да» на вопросы архиепископа Кентерберийского, оба выказали смущение и замешательство. Что это было? Волнение? Или неподготовленность? Диана запуталась в именах Чарльза, а тот странным образом запнулся в момент произнесения слов клятвы в супружеской верности, что было дурным предзнаменованием. К счастью, все закончилось на балконе Букингемского дворца, где принц, исполнявший в этой «королевской премьере» роль первого любовника, запечатлел долгий поцелуй на губах жены под несколько удивленным взглядом королевы. Пять часов вечера… вокзал Ватерлоо… Молодожены отбыли на два дня, чтобы провести их наедине, а потом отправиться на королевскую яхту, на которой их ожидали 276 членов экипажа и на которой им предстояло совершить круиз по Средиземному морю.
