Свою деятельность на новом посту Поншартрен начал с меморандума на имя короля, составленного совместно с военным министром Лувуа и маршалом Франции Фейладом. Содержание его было столь невероятно, что в подлинность его было бы трудно поверить, если бы не сохранились соответствующие документы. В этом меморандуме предлагалось не больше и не меньше, как отказаться от линейного флота, на море же вести только крейсерскую войну. Для обороны побережья предлагалось использовать береговую стражу в 25–30 тысяч, которая на практике означала бы всего лишь местное ополчение. Король передал это предложение на экспертизу Бонрепо, который в своем ответе указал, что отказ от флота означал бы и отказ от морской торговли, морских коммуникаций и заморских колоний, которые уже приносили бюджету ощутимую пользу. А береговая стража не смогла бы предотвратить бомбардировку побережья Франции и высадку десантов. Генеральный интендант также откровенно указал на причины создания такого предложения. Если говорить о Поншартрене, то «главная причина его согласия на это предложение заключается в намерении передать свою должность сыну. Это естественно привело его к заключению, что если флот будет оставаться на прежнем уровне, необходимом для государства, Ваше Величество, возможно, сочтет его сына неспособным для занятия такой важной должности; но с другой стороны, если флот будет сведен до пустого места, Вы, Ваше Величество, возможно, будете более расположены вверить ему эту должность.» Касательно же военного министра интендант отметил, что «Лувуа всегда пытался ликвидировать должность морского министра и само это министерство, не только, чтобы поднять значение своего министерства, но и чтобы не иметь соперника среди конфиденциальных советников короля»
[50].
В итоге король не дал хода этому меморандуму. Бонрепо спас флот, но понятно, что новый морской министр его люто возненавидел. Во многом из-за вышеописанных событий в кампанию 1691 года Франция смогла выставить те же 69 кораблей, которые принесли ей победу при Бичи-Хэде в прошлом году. К адмиралам Поншартрен относился крайне высокомерно, особенно неприязненно — к Турвиллю, выдающемуся флотоводцу, который, понятно, мешал его планам по ликвидации флота. Результатом этого стало то, что перед началом кампании 1691 года вице-адмирал Океана (Брест, Рошфор, Лориан) получил с разницей в 15 дней три взаимоисключающих приказа:
— Защищать французское побережье от нападения союзного флота.
— Перехватить богатый конвой, идущий из Смирны.
— По возможности избегать сражения с главными силами англичан и голландцев.
На протесты Турвилля о том, что для перехвата конвоя необходимо идти в море, а для охраны побережья — от берега не отходить, Поншартрен отвечал, что его задача, как командующего Флотом Океана — исполнять приказы, иначе «Его Величество найдет другого, более способного адмирала». Из-за плохой работы морского ведомства флот был вооружен слишком поздно, чтобы перехватить Смирнский конвой, и не в полном составе. Турвилль имел на бумаге 69 линейных кораблей, но фактически — всего 55, когда он вышел в море. Далее произошло событие, которое заставляет задуматься. Вскоре министр послал Турвиллю приказ занять позицию у входа в Английский канал для перехвата конвоя. Как бы ни был невежествен Поншартрен, он не мог не знать о том, что в английском парламенте в начале 1691 года было объявлено о том, что в предстоящую кампанию главные силы союзников будут состоять из 100 линейных кораблей (61 английский и 39 голландских). Правда, пришлось выделить для блокады Дюнкерка эскадру, так что Гранд Флит
[51] включал «только» 86 линейных кораблей, но их было бы вполне достаточно для разгрома Турвилля. Как раз в это время Смирнский конвой пошел из Ирландии к Каналу, а навстречу ему, как раз у входа в Канал, занял позицию Гранд Флит Рассела. Видимо, к разгрому Турвилля министр и стремился, тогда можно будет свалить на адмирала вину (если он уцелеет в сражении) и протолкнуть свой план по ликвидации линейного флота и переходу к крейсерской войне.
Но Турвилль не выполнил этот приказ, вместо этого он занял позицию в 75 милях к юго-западу от мыса Сорлинг (юго-западной оконечности Англии), благодаря чему удалось захватить два весьма ценных конвоя и их эскорт из 2-х линейных кораблей, которые направлялись в Вест-Индию. Из-за плохой работы морского ведомства французский флот слишком поздно вышел в море; к этому времени Смирнский конвой уже подходил к Ирландии, где его встретил Гранд Флит союзников.
В дальнейшем Турвилль начал свое знаменитое 50-дневное «океанское крейсерство», когда он постоянно находился на ветре от флота Рассела за пределами видимости. При этом, как отмечалось, было взято 2 конвоя из Вест-Индии и много других призов. Рассел с 86 кораблями был принужден организовать преследование Турвилля, которое длилось почти 2 месяца, однако так и не добился возможности атаковать французов своими превосходящими силами и даже ни разу не видел их флота, хотя Турвилль был постоянно на ветре от него в расстоянии 15–30 миль, и все это происходило на небольшом участке, в 120 милях к западу от Уэссана и Лориана. В результате воды Метрополии остались незащищенными, чем не замедлили воспользоваться французы.
Каперы Дюнкерка и Сен-Мало устроили в водах Англии и Голландии настоящую бойню. Утомленный бесплодными усилиями Рассел вернулся к берегам Ирландии в августе, а Турвилль, встретив французский конвой из Средиземного моря, сопроводил его в Брест.
Однако эти действия не понравились Поншартрену: он, вопреки своим же предыдущим указаниям, критиковал флот за то, что тот уклонился от боя с англичанами. Турвилль, выведенный из себя нападками морского министра, ответил ему меморандумом, где указывал на причины, которые побудили его поступить именно так: адмирал настаивал, что с помощью примененной им тактики он не только защитил французское побережье от нападения, но и, не вступая в бой, нанес сильный удар по английской торговле. Поншартрен не ответил прямо, однако по двору опять поползли слухи, что Турвилль стал трусом, что он почивает на лаврах Бичи-Хэда и более не предпочитает рисковать. Откуда у таких слухов растут ноги, Турвилль догадывался, но сделать ничего не мог. Естественно, это не улучшило отношений между министром и адмиралом.
Планы высадки
В июле 1691 года умер военный министр Лувуа. Король решил реализовать некоторые из проектов, отвергнутых покойным, и Яков II сумел наконец уговорить Людовика высадиться в Англии. Прежде военный министр Лувуа был категорически против этой затеи, но незадолго до смерти Лувуа впал в немилость и чуть не попал в Бастилию. Как это нередко бывает, некоторые из проектов, им отвергнутых, получили положительную оценку. Решение было спонтанным — достаточно сказать, что еще в октябре 1691 года сильная эскадра (13 кораблей) была направлена из Бреста в Тулон, разгромив по пути испанскую эскадру; теперь ее надо было возвращать обратно.
