Беспорядки во Франции дали повод Пруссии, Австрии и некоторым другим государствам вмешаться в дела соседнего государства. 8 февраля 1793 года Великобритания объявила войну Франции. Под нажимом правительства Вильяма Питта-младшего к коалиции против Франции присоединились Пруссия, Австрия, Голландия, Португалия, Испания и Королевство Обеих Сицилий. О своем нейтралитете объявили только шесть стран Европы — Швеция, Дания, Генуя, Венецианская республика, Швейцария и Турция. Россия, хотя и щедро помогала деньгами антифранцузской коалиции, войска к Рейну посылать не стала. Таким образом, против одной страны без преувеличения ополчилась практически вся Европа.
Количество войск, стянутое к границам Франции к началу 1793 года, просто поражает: австрийцы выставили 143 тысячи штыков; пруссаки — 77 тысяч человек; голландцы — 20-тысячный корпус в Бельгии; англичане и Ганновер — 30 тысяч там же; Сардинское королевство — 45 тысяч в Италии; Королевство Обеих Сицилий и Португалия — 10 тысяч в Италии; испанцы — 50 тысяч штыков на Пиренеях. В общей сложности — 375 тысяч солдат
[124].
В тот момент Франция могла противопоставить этой силе только 190 тысяч штыков, поэтому победа интервентов казалась неминуемой. Депутаты Конвента, стараясь спасти положение, создали Комитет национального спасения, который возглавил Лазар Карно. Он провел через Конвент Декрет о всеобщей воинской повинности, что позволило уже к апрелю увеличить численность войск до 300 тысяч, но все осложнилось еще и гражданской войной внутри страны. В марте 1793 года роялисты при активнейшей поддержке Англии подняли мятеж в Вандее (Бретань), где 50-тысячная армия повстанцев двинулась к Нанту, чтобы получить порт, через который бы могло идти снабжение восставших оружием и боеприпасами. Находившиеся у власти жирондисты не могли справиться с этой проблемой, страна разделилась надвое. 31 мая в Париже произошло восстание, в результате которого к власти пришли якобинцы — партия мелких буржуа, опиравшаяся на городскую бедноту и крестьян. Свергнутые жирондисты не собирались так просто расстаться с властью — уже к вечеру того же дня в Лионе, Авиньоне, Ниме и Марселе произошли восстания, в результате которых якобинцы были изгнаны из этих городов. Над Францией нависла угроза полного уничтожения: враг внешний был очень силен и могуч, враг внутренний — коварен и жесток.
Летом 1793 года над молодой республикой нависла угроза гибели: англичане и испанцы взяли Тулон; Дюмурье потерпел несколько поражений в Нидерландах и бежал к противнику, боясь расправы Конвента; пылала Вандея. Однако в 1794 году французы смогли стабилизировать ситуацию — стала сказываться военная реформа Карно. Голландия была полностью завоевана, республиканцы утвердились на левом берегу Рейна, вторглись в Пьемонт. Эти победы заставили Пруссию в 1795 году выйти из войны. Чуть позже было заключено перемирие и с Испанией. В 1796 году французские войска под командованием Наполеона Бонапарта (отличившегося при штурме Тулона) вторглись в Северную Италию и завоевали ее, кроме Милана и Мантуи.
Именно в этих условиях Конвент разрабатывал планы высадки в Ирландии, Шотландии и Англии.
«Потерявшаяся эскадра»
Соотношение сил на море на начало 1793 года было следующим: английский флот мог выставить 115 линейных кораблей, 125 фрегатов и 108 мелких судов, в то время как флот Франции имел 75 линейных кораблей и 96 фрегатов, но французские корабли были крупнее, так что суммарный вес залпа флота англичан превышал французский только на одну шестую. Нехватка матросов позволяла англичанам держать постоянно в море не более 60 процентов своего флота.
Несмотря на большое число боевых кораблей, многострадальный флот Франции переживал не лучший момент своей истории: множество профессиональных командиров и офицеров — выходцев из дворянского сословия, имевших боевой опыт, было принуждено бежать из страны, некоторые перешли на сторону противника. Часть дворян решила разделить судьбу своей страны и предложила свои знания и опыт республике. Однако многочисленные предательства аристократов плохо отразились на взаимоотношениях Конвента и военспецов — дворян часто подозревали в заговорах, любая ошибка или оплошность могла быть истолкована как контрреволюционная деятельность. Для полного контроля действий «родовитых республиканцев» Комитет общественного спасения ввел должность комиссара, в обязанности которого вменялось наблюдение за любым решением военного специалиста. Это еще более ухудшило ситуацию — многие комиссары были полными профанами в военных и морских делах, не понимали особенностей морской тактики, не имели достаточных знаний по теории и практике кораблевождения. На место бежавших от республиканской гильотины дворян Конвент ставил капитанов торговых судов и даже матросов, лояльных новой власти, но совершенно не умеющих воевать на море. Такое положение вещей порождало всеобщее недоверие и недовольство.
Именно из-за этих причин все прожекты французского правительства по поводу высадки в британских владениях наталкивались на слабость флота. В 1795 году ситуация изменилась — теперь Голландия и голландский флот были в распоряжении Франции. Ирландские инсургенты начали контактировать с французским правительством еще в 1793 году. Руководитель ирландского подполья Теобальд Вульф Тон тесно сотрудничал с ведомством Карно и уверял последнего, что стоит республиканцам высадиться в Ирландии, и она запылает. Тогда Англии станет не до войны с Францией — своя рубашка ближе к телу.
К декабрю 1796 года в Брест было стянуто 14 750 солдат (под командованием генерала Гоша), к выходу в глубокой тайне было подготовлено 17 линейных кораблей, приспособленных для перевозки войск
[125], 13 фрегатов, 4 корвета и 6 флейтов под общим командованием вице-адмирала Морара де Галя. Ради того, чтобы обмануть английских дозорных, курсирующих у Бреста, было решено выйти не широким удобным фарватером Ируаз, а юго-западным Ра-де-Сэн, между мысом Пуэн-дю-Ра и островом Иль-де-Сэн.
Высадка планировалась в бухте Бэнтри.
15 декабря в 11 утра Флот поставил паруса, однако встал на якорь в проливе Гулэ, с тем чтобы дождаться отставших. В 14.15 Морар де Галь поднял сигнал продолжить движение. Вследствие тумана возник полный беспорядок, усиленный плохой подготовкой экипажей. В результате ужасной неразберихи корвет, репетирующий сигналы с флагмана, просто потерялся, линейный корабль «Нестор» пошел проливом Ируаз, причем просто потому, что шкипер решил, что «так удобнее», корабль «Седюизан» налетел на камни и разбился, а французский флот разделился на две группы — контр-адмирала Нилли (18 кораблей), и контр-адмирала Бувэ (17 кораблей). Самое смешное, что Гош и Морар де Галь, находившиеся на фрегате «Фратерните», уходили из гавани Бреста последними, и не заметили неисполнения приказов. Фрегат с обоими командующими прошел Ируазом и встретился только с «Нестором», более никого не обнаружили. Создалась нелепая ситуация — Морар и Гош лихорадочно начали разыскивать «потерявшуюся эскадру», а Бувэ и Нилли 19 числа соединились и пошли к бухте Бэнтри. Фрегат Морара де Галя, никого не обнаружив, также взял курс на Ирландию и, сам не подозревая, следовал за своим флотом, который он потерял в тумане. 21 декабря Бувэ достиг берегов Зеленого острова. Сильное волнение не дало французам сразу войти в бухту и, лишь через два дня 10 кораблей и 6 фрегатов смогли встать на якорь на юго-востоке от острова Вир, отряд же Нилли был снесен ветром к западу. В отсутствие Гоша командование сухопутными силами взял на себя дивизионный генерал Груши. Он настаивал на высадке, несмотря на ослабление экспедиции (на кораблях Бувэ было 6400 солдат и 4 полевых орудия). Адмирал не соглашался. В конце концов он потребовал от Груши расписку, что он берет на себя всю ответственность за высадку, и одного дня отсрочки.
