Три корабля противника я обнаружил около берега, на мелководье, так что подойти к ним было небезопасно. Все-таки мы нашли способ приблизиться к ним, я спустил брандеры и решил атаковать. Французы открыли сильный огонь, и мои люди были вынуждены отвернуть.
Я поднял свой флаг на «Сент-Элбанс» и вместе с «Руби»
[65] подошел к противнику достаточно близко, дабы прикрыть брандеры. Тем не менее, огонь французов был достаточно метким, хотя и нечастым, поэтому мы вынуждены были отступить. На общем совете мы решили 3-4 кораблями подойти к противнику на следующий день и отвлечь их от брандеров.
Утром три наших линкора очень близко подошли к французам (глубина под килем была не более четырех с половиной сажен) и открыли сильный огонь по неприятелю. Три брандера приготовились к атаке.
Я могу сказать (надеюсь, без тщеславия), что дело было жарким, но все же Бог помог нам, и, несмотря на сильную стрельбу противника с кораблей и небольшой береговой батареи, два французских корабля вскоре были подожжены
[66]. Я почтительнейше прошу Ваше Высочество наградить команды брандеров, поскольку они показали недюжинную храбрость и сноровку.
Третий французский корабль, управляемый вдоль берега с помощью лодок, подвергся обстрелу «Сент-Элбанс», «Ресерв» и других наших линкоров, но с наступлением ночи мы были вынуждены прекратить огонь. В сумерках я взял с собой множество лодок с десантом, брандеры, и решил атаковать оставшийся французский корабль. Мы смогли захватить его почти без сопротивления, на борту я обнаружили много раненых и убитых (среди последних — почти все французские офицеры). В этот момент дозорные просигналили, что к нам приближаются около 30 кораблей, я спешно приказал поджечь французский линкор и поспешил на борт «Ройал Соверена». К счастью, это оказались дивизионы адмирала Эшби и голландцев, шедших к нам на подлюгу. Вместе мы двинулись на восток, к Ла-Хогу, где по слухам укрылись оставшиеся корабли французов. Я ожидаю уже завтра встретиться с адмиралом Расселлом и надеюсь, что он уже уничтожил часть кораблей противника, поскольку перед моим уходом он собирался-таки идти к Ла-Хогу.
Милорд, я надеюсь, что вы сможете извинить меня, если я обращусь к вам с просьбой ходатайствовать перед Его Величествами о награде трем храбрым капитанам брандеров, а также нескольким другим офицерам, поскольку большего рвения и храбрости я еще не видел. Я заранее прошу вас простить меня за столь необычную просьбу. Молю, чтобы Бог хранил Их Величества, и хотел бы, что-бы все Их намерения на море и на земле были завершены с успехом благодаря нашим молитвам и нашим делам.
Ваш покорный слуга,
Ральф Делаваль».
II. Рапорт адмирала Рассела о действиях при Барфлере и Ла-Хоге
[67]
Письмо адмирала Рассела графу Ноттингему
Портсмут, 22 июня 1692 года
«Так как Ваша Светлость еще не извещены обо всех обстоятельствах нашей победы, я посылаю вам сей отчет, по возможности кратко изложив перипетии битвы. Прежде я должен сказать, что не в моих правилах беспокоить понапрасну Вашу Светлость, и письмо мое не признак великого честолюбия и не повод увидеть свое имя на первых полосах газет, а попытка просто донести до Вас информацию из первых уст, а не ту, которую вы можете почерпнуть из других источников.
В среду вечером, будучи 28 мая около мыса Ла-Хог, я приказал «Честеру» (кэптен Джильям), а также фрегату « Чарльз Галлей» выйти вперед для разведки на небольшое расстояние, чтобы они могли видеть мои сигналы и действовать в соответствии с ними.
В четверг, 29 мая, был порывистый ветер, направлением от зюйд-зюйд-вест до вест. Мы находились в 7 лигах к юго-западу от мыса Барфлер. Между тремя и четырьмя часами утра мы услышали несколько выстрелов, и вскоре я увидел сигналы Джильяма об обнаружении вражеского флота.
Я приказал выстроить линию баталии, а также указал арьергарду прикрыть северное направление, поскольку мои расчеты показывали, что враг может атаковать именно оттуда.
Вскоре после четырех часов солнце выглянуло из-за туч и я увидел французский флот, идущий на юг, одновременно перестраивающийся из походных колонн в линию. Сразу же был отдан приказ арьергарду занять место в кордебаталии. поскольку мы находились на подветренной стороне и нам надо было успеть выстроить линию до того, как подойдет противник.
Около 8 утра мы сформировали кордебаталию, которая растянулась от зюйд-зюйд-веста до норд-норд-оста, голландцы — в авангарде, Красная Эскадра — в центре. Синяя Эскадра — в арьергарде.
В девять противник также смог выстроить линию, почти параллельную нашей, их авангард и центр оказались напротив нашего арьергарда, их арьергард был еще вне пределов выстрела. К десяти флоты сблизились, но огонь еще не был открыт. Вскоре я увидел, как господин Турвилль дал сигнал начать сражение. Я приказал атаковать по центру, поскольку считал, что в сложившейся ситуации это наиболее правильно. Адмиралу Альмонду я просигналил по возможности выдержать натиск неприятеля, а также не дать ему возможности поддержать свой центр, поскольку именно его я избрал целью своей атаки.
В пол-одиннадцатого господин Турвилль на своем флагмане «Солейл Руаяль» уже был в 100 футах [300 метрах], и только тогда открыл огонь, но должен заметить, что кто-то из наших начал стрелять первым. Какое-то время я наблюдал
[68], как корабли обменивались залпами, видел, как наши ядра рвали его такелаж и рангоут, делая французский флагман неуправляемым, а потом брандеры противника пытались привести «Солейл Руаяль» к ветру. Приблизительно в 14-00 ветер сменил направление на северо-западный и сразу же после этого на помощь к французскому флагману приплыли два или три корабля арьергарда, которые стреляли с большой яростью по нам примерно до 15.00.
В 16.00 на море спустился густой туман, мы не могли даже наблюдать часть неприятеля, видели только, что в просветах французы продолжали свой огонь, а также пытались отбуксировать свои корабли на север, к авангарду. Я последовал за ними, мой дивизион последовал за своим адмиралом, и, Хвала Господу, через полчаса поднялся небольшой бриз с востока. Тогда я дал сигнал для флота преследовать врага всем судам, которыми я управлял.
В это же время я увидел, что кто-то атаковал французов с другого борта, и сделал заключение, что наги арьергард пользуясь изменением ветра сумел-таки обойти неприятеля. Оказалось, что это был контр-адмирал Красной Эскадры (Шовель. — Прим. авт.), который поставил центр Турвилля в два огня. Он схватился с флагманом французов, а также двумя или тремя кораблями, подошедшими на помощь «Солейл Руаяль», но вскоре французы встали на якорь, дабы не быть снесенными на нас отливом. Так же поступили и наши корабли с наветренного борта французов. Я думаю, что два или три из вражеских кораблей были сильно повреждены и, наверное, утонули.
