Результаты сражения были следующими: французы потеряли около 400 человек, погиб 1 адмирал, 4 головных корабля были повреждены. Союзный флот понес примерно такие же потери, но был убит де Рюйтер — человек, стоивший гораздо дороже, чем любой корабль. 5 кораблей голландцев были сильно повреждены, 7 испанских галер взяли их на буксир и оттащили в Сиракузы, среди них и флагманский «Ээндрахт» с умирающим адмиралом на борту. 29 апреля 1676 года де Рейтер умер. Несмотря на то, что Франция и Голландия находились в состоянии войны, кораблю с телом адмирала было разрешено возвратиться на родину. В каждом городе, мимо которого проходил в свой последний путь де Рюйтер, по личному приказанию Людовика XIV раздавались пушечные залпы в честь великого флотоводца и благородного человека.
Стоит разобраться и в мифах, окружающих описания этого сражения. Многие источники, противореча сами себе, говорят почему-то о 17 линейных кораблях и 9 фрегатах в составе союзной эскадры. Странная позиция! Ведь все они в один голос твердят о 19 линейных кораблях при Стромболи! Мы помним, что один корабль голландцы в этом сражении потеряли, соответственно у голландцев осталось 17 линкоров и 1 испанский линейный корабль. В Палермо к этому количеству присоединились 10 испанских линейных кораблей, имевших вооружение от 40 до 70 пушек, и назвать их фрегатами очень сложно — ведь те же голландцы при Стромболи имели 36- и даже 34-пушечные корабли, да и в рядах французов находились 38-пушечный «Тридан» и четыре 46-пушечника! Между тем выдумка о 17 линкорах и 9 фрегатах повторена чуть ли не всеми знаменитыми исследованиями по сражениям парусных флотов! Из-за более скудного вооружения кораблей союзники по количеству пушек действительно проигрывали французам — 1378 против 1566 орудий, не считая вооружения галер и судов вне линии у обеих сторон
[79]. Но это не 2200 пушек против 1300, о которых пишет, к примеру, тот же Абрахам ван дер Мор в сборнике «Великие адмиралы». Наверное, только изучение составов флотов может дать цельную и ясную картину того или иного морского сражения.
Дюкен с триумфом возвратился в Мессину, но не успели еще все остыть от боя, как в славном королевстве Франция начались интриги против нового победителя. Зачинщиком скандала стал шеф д'эскадрэ Вальбель, заявивший, что только ему, заменившему в трудный момент убитого Альмераса, эскадра обязана победой. Эту претензию поддержали и некоторые придворные короля Людовика XIV — неуживчивый адмирал-протестант встал многим поперек горла — ведь должность командующего флотом Леванта была не только почетной, но и денежной. Отчасти этим претензиям сослужил службу сам Дюкен. Вот как писал о нем французский историк Лаперуз-Бонфис: «Авторитарный, пренебрежительный, с характером просто отвратительным; он все всегда подвергал критике, часто ссорился, и его регулярные жалобы постоянно надоедали Кольберу и Королю; это «неудобное настроение» часто скрывало его прямоту и храбрость его дворянского сердца». Во многом из-за этих причин в третьей операции против испано-голландского флота командующим французской эскадры был назначен герцог де Вивонн, уже известный нам по бою у Мессины 11 февраля 1675 года.
* * *
После поражения у Стромболи и Агосты испанско-голландский флот укрылся в Палермо — там стояли 12 голландских и 10 испанских кораблей, кроме того — 19 галер и 4 брандера. Сам город бы неплохо укреплен, но гавань этой сицилийской крепости была неудобной для такого большого флота (она была очень мала), хотя строители порта и отвоевали часть площади у моря, соорудив вдоль западного берега длинный мол, закрывавший акваторию от морской стихии. Вход в Палермо прикрывали два бастиона, расположенные за молом прямо у входа в залив — Кастеламарре и Сан-Тринита, имевшие небольшое количество пушек. После смерти де Рюйтера в Сиракузах 29 апреля голландский флот возглавил вице-адмирал Ян де Хаан, испанский же — адмирал Диего де Ибарра, заменивший капитан-генерала де Ла Серда.
Прибывший на Сицилию герцог де Вивонн принял флот, командование авангардом он отдал Дюкену, арьергардом — Габарэ. Новый комфлота поднял флаг на 82-пушечном «Септр». Силы французов были почти такими же, как и силы союзников, — 29 линейных кораблей («Шеваль-Мартин» потерял бушприт и был вынужден уйти в Тулон), 25 галер, пришедших из Тулона, 3 фрегата и 9 брандеров.
31 мая Вивон вместе с Турвиллем и Габарэ совершил рекогносцировку перед входом в порт. Вечером 1 июня состоялся военный совет, где герцог предложил высказаться всем командирам дивизионов. Турвилль и Габарэ предложили действовать следующим образом — часть французского флота подходит ко входу в гавань и завязывает дуэль с испанцами, стоящими у кромки мола. Оставшиеся корабли подходят к основанию мола и начинают бомбардировку стоящих в гавани судов голландцев и бастионов. Далее, когда дым от сгоревшего пороха закроет обзор союзникам, в залив пойдут брандеры, которые и довершат дело. Дюкен горячо поддержал план младших флагманов, и решили действовать именно так.
Для боя с испанцами выделили дивизион шефа д'эскадрэ Прельи в составе 9 кораблей
[80] и 7 галер. 9 брандеров должны были по команде сблизиться с испанцами и поджечь их.
Утром, 2 июня, корабли де Прельи подошли к 10 испанским линкорам, стоящим у входа в гавань, встали на шпринг и открыли ураганный огонь. В тот же момент остальные корабли французов, распределенные вдоль мола, вели обстрел голландцев и фортов. Через час обстрела, когда дым от сгоревшего пороха застилал все вокруг, в игру вступили 8 брандеров — два из них подошли с двух сторон к испанскому флагману — 70-пушечному «Нуэстра Сеньора де Пилар», и вскоре на линкоре заплясали языки пламени. Неожиданно раздался взрыв, и корабль просто исчез в яркой вспышке — от взрыва крюйт-камеры погибли 200 испанских моряков вместе с адмиралом Диего де Ибарра. Вскоре один за другим загорелись 40-пушечные «Сан-Антонио де Наполес», «Сан-Сальватор де Фландрес», 44-пушечный «Сан-Фелиппе» и адмиральская галера «Сан-Хосе», на которой погиб испанский адмирал Хуан де Вильяроэль. Пылающий 58-пушечный «Сантьяго» выбросился на мель, экипаж покинул корабль, который чадил до вечера.
Обстрел голландцев тоже нанес обороняющимся серьезные потери — разорвавшимся ядром был убит вице-адмирал де Хаан, от детонации пороха в крюйт-камере взорвался 68-пушечный «Штеенберген», там погиб шаутбенахт Питер ван Мидделандт. Тяжело поврежден 34-пушечный «Эдам», сгорели 50-пушечный «Фрийхеид» и 36-пушечный «Лейден». Союзный флот пришел в совершенное расстройство. Дюкен и Турвилль рвались вперед — в гавань Палермо, как вдруг герцог де Вивонн приказывает эскадре развернуться и взять курс на Мессину. Мотивы этого поступка неизвестны.
Потери союзников были страшными — 9 кораблей, 2 галеры, 3000 человек только убитыми. Французы не досчитались после боя 200 моряков, ни один корабль не потерял даже стеньги. Герцог Вивонн упустил возможность полностью уничтожить морские силы испанцев и голландцев в Италии.
