Он передал трубку. Из-за спины ее взял стоявший за ним
молодой человек.
— Скэллер был включен? — спросил Вебер.
— Конечно, — обиженно сказал молодой человек.
— Все, кто следил за этой парой в Риме, вышли из
игры, — требовательно сказал Вебер, — никаких контактов, никаких
встреч. «Интерпол» переиграл нас. Кого можно тихо убрать-уберите, кого нельзя —
черте ними, они все равно ничего не расскажут. Срочные телеграммы в Чили,
Аргентину, Парагвай, Бразилию, Колумбию, Перу, Боливию. Пусть ищут этого
«Дронго».
— А эту парочку подставных лиц нужно трогать? —
спросил молодой человек.
Вебер на этот раз не повернулся. Он просто покачал головой.
— Ты такой дурак, как и все остальные. Думаешь,
«Интерпол» разрешит тебе так просто подойти к этим двоим и вытащить свое
оружие? Тебя заберут сразу, как только ты подойдешь к ним на расстояние ближе
ста шагов. Тем более, что твоя физиономия, кажется, известна в этой
организации.
Молодой человек обиженно засопел.
— Передать по всем нашим каналам. Осведомитель в
«Интерполе» оказался предателем. Либо дураком, что еще хуже. Никаких контактов
с ним не иметь. Найти какого-нибудь подставного дилетанта-убийцу, пусть
попытается убрать нашего связного в «Интерполе». Если удастся, хорошо, если
нет, еще лучше. Во всяком случае «Интерпол» будет знать, что мы пытаемся
отомстить. Хотя я-то прекрасно знаю, что теперь к нему не подберешься. Но пусть
они думают, что среди нас тоже есть много дилетантов. Заказать билеты на
Сантьяго, на завтра. Как там наши гости?
— Миури и Шварцман уже прибыли в Рим, но пока ждут
нашего условного сигнала.
— Передайте им, чтобы выезжали в Южную Америку. Чтобы
быть поближе к месту действия. Я все-таки, думаю, что «Дронго» полетел именно
туда, из-за информации этого ублюдка Рубио. Какой дурак этот Грубер, и как
только мы могли его послушать? Я начинаю думать, что работаю в организации
безголовых.
— Я считаю, — продолжал Вебер, — что этот
«Дронго» скорее всего постарается выйти на одного из тех, о ком он мог слышать
или знать. Это Рабинад в Бразилии, Грубер в Аргентине, Торнер в Парагвае или я
в Чили. Если он приедет ко мне, это не так страшно. Но он может поехать в
другое место. У нас осталось меньше трех недель. Всем троим передать — пусть
готовятся встретить гостей.
Он вдруг на мгновение остановился и затем рассмеялся
неприятным, лающим смехом.
— А все-таки молодец этот голубь. Полчаса слежу за ним.
Там между трубами застрял кусок хлеба. Как он туда попал — ума не приложу.
Полчаса он мучился, а все-таки достал этот хлеб.
Молодой человек, стоявший за его спиной, недоуменно
переглянулся с другим, находящимся в комнате. Тот пожал плечами.
— Выполняйте, — коротко бросил Вебер, отходя
наконец от окна.
Асунсьон. 18 ноября 1988 года
Саундерс терпеливо ждал приглашения от официальных
пграгвайских лиц, когда в пятом часу ему принесли приглашение… на прием к
генералу Родригесу, заместителю диктатора Стресснера, который возглавлял
вооруженные силы страны. Ричард, показав приглашение миссис Вигман и Марку
Ленарту, понял, что это было сделано специально теми военными кругами, которые
хотели прощупать компанию мистера Хаксли в виде источника собственной наживы.
Диктатура Альфреда Стресснера довела народ до нищеты. За
исключением дорогостоящей ГЭС, диктатор по существу не затевал никаких больших
строек. Он панически боялся присутствия рабочих в стране. После убийства в
Парагвае диктатора Самосы, который пытался укрыться здесь от революции и был
убит неизвестными мстителями, Стресснером овладел панический ужас. Охрана
президентского дворца была удвоена, и диктатор стал реже появляться на
торжественных приемах в собственную честь.
Итогом тридцатитрехяетнего правления Стресснера явилось
почти полное разорение страны. Из трехмиллионного населения почти половина
убежала за рубеж. В стране почти не было своей промышленности. Были лишь
ткацкие фабрики, заводы по производству безалкогольных напитков, небольшие
мастерские, изготавливающие сувениры и нехитрую утварь.
Стресснер понимал, что время работает против него.
Однако он отчаянно сопротивлялся всяким новым веяниям,
препятствовал проникновению в страну любых новых идей.
На вечерний прием Саундерс не смог даже достать фрак. В
Асунсьоне не нашлось ни одного прокатного пункта, столь обязательного в
столицах других стран. Пришлось идти на прием в обычном белом костюме,
предусмотрительно купленном в Афинах.
Ко дворцу Родригеса его доставило местное такси. У дверей
его встретили вышколенные слуги. Саундерс сразу обратил внимание на сидевших в
кустах полицейских и детективов в штатском.
На приеме собралось все высшее общество страны. Был здесь и
американский посол с супругой. В шумной компании молодых людей весело смеялась
дочь диктатора Стресснера, невестка хозяина дома генерала Родригеса.
Саундерс сразу узнал в числе приглашенных полковника
Торнера. Тот был в черном штатском костюме и выделялся военной выправкой. Даже
среди парагвайских военных, привыкших к военной форме, он смотрелся особенно
привлекательно, выделяясь своей подтянутой, худощавой фигурой.
Ричард мило шутил с дамами, был представлен хозяйке дома,
невестке, другим дамам. Успел улыбнуться американскому послу, заметив, что его
компания ценит вклад американцев в укрепление стабильности в Парагвае. Посол
мило улыбнулся, предпочитая не затрагивать эту тему. Саундерс, успевший
познакомиться с местными газетами, знал, что ультраправые сторонники Стресснера
даже посла США именовали «заговорщиком», «красным», «коммунистом», а некоторые,
впадая в раж, сравнивали его с Арафатом и Каддафи. Поистине можно было
удивляться человеческой натуре.
Саундерс, внимательно наблюдавший за Торнером, видел, что и
тот не менее внимательно следит за ним. Наконец, прогуливаясь по залу, они
оказались почти рядом.
— Мистер Хаксли? — улыбнулся Торнер.
— Не имею чести знать вас, — весело ответил
Ричард.
— Я полковник Торнер. Строительство вашей дороги
пройдет через мой округ.
— Очень приятно, — обрадовался «мистер Хаксли».
— Мне давно хотелось поговорить с вами. Вы когда
приехали в нашу страну? По-моему, несколько дней назад? — весело спросил
Торнер.
— Нет, вчера, — честно сказал «Хаксли». —
Только вчера и уже успел провести ряд переговоров, увы, бесполезных.
— Мне бы хотелось с вами переговорить, мистер
Хаксли, — стал еще любезнее Торнер, — вы ведь, кажется, хотели
проехать, посмотреть места будущего строительства дороги. Я мог бы это
организовать.
— Я был бы вам очень благодарен. Но, увы — боюсь, что
мне не дадут возможности здесь работать, — вздохнул «Хаксли», —
впрочем об этом меня предупреждали еще в Европе. Но я наивно надеялся.
