«Значит, Моника успела уехать», — обрадовался Са-Ундерс
и вслух сказал:
— Что с моим секретарем?
— Ничего страшного. Вы встретитесь с ним завтра утром.
А пока, если вам не трудно, можете начать писать. Как видите, в вопросах нет
ничего необычного, — успокаивающе сказал Торнер. — Дело в том, что по
сведениям нашей агентуры в страну проник представитель иностранной разведки, и
естественно, в целях безопасности страны мы просто вынуждены задерживать всех
иностранцев. Думаю, вы нас понимаете.
Саундерс махнул рукой:
— От этого мне не легче. Что, мне опять нужно идти в
подвал?
— Зачем? — удивился Торнер. — В соседней
комнате для вас все приготовлено. Ни о чем не волнуйтесь. Пишите, как знаете.
Думаю, что это недоразумение скоро выяснится. Но вы должны понимать и меня — я
военный человек, для меня приказ начальства — закон.
«Мерзавец, — подумал Саундерс, — скользкий
мерзавец».
Он встал и, не сказав ни слова, вышел вслед за Луисом в
другую комнату. Когда за ушедшими захлопнулась дверь, сзади раздался скрип
открываемой двери. Из другой комнаты вышел Грубер.
— Это был он? — коротко спросил Торнер.
— Не знаю, — искренне сказал Грубер, — я сам
видел его всего два раза в Вене, и то издалека. Вы же сами запрещали мне
подходить ближе. Но он очень похож на него. Высокого роста, брюнет.
— Это еще ничего не говорит, — махнул рукой
Торнер, — мой адъютант Луис тоже высокого роста и брюнет. Где
доказательства, что это «Дронго»? Я знаю, как нас обманули в Риме, но этот
профессионал может быть сейчас в любой точке мира. Почему он должен был
обязательно лезть сюда, зная, что здесь он рискует более всего? Вот этого я не
понимаю.
— Так считают Вебер и Росетти.
— Много чего они считают! Вебер вообще в последнее
время стал считать себя самым лучшим стратегом нашего «Легиона». А если мы
ошибаемся? Мы провадим очень выгодный контракт. Мне оторвут голову здесь, у
Парагвае. И никакой Вебер меня не защитит. Что с секретарем этого типа?
— Мы его взяли прямо в отеле. Сейчас наши ребята его
обрабатывают, но он молчит. Ему мы тоже предложили описать дом своего шефа и
каким образом он попал к нему на работу.
— Хорошо. Когда они оба напишут, утром сравним их
показания. Если они совпадут — хорошо, если не совпадут… — Торнер
засмеялся, — это будет означать, что «Дронго» наконец попал в ловушку.
Хотя, честно говоря, я в это не верю. Он слишком глуп для профессионала такого
класса. В крайнем случае мы просто уберем их обоих, хотя мне этого совсем не
хочется. Все-таки, это был очень выгодный проект, — вздохнул Торнер.
Париж. Штаб-квартира «Интерпола». 21 ноября 1988 года
В комнате находилось несколько человек, но говорил большей
частью один из них.
— Мы должны принимать самые срочные, неотложные меры.
«Дронго» уже вышел на след, и мы не должны сидеть сложа руки. Нужно
анализировать ситуацию, искать наиболее уязвимые точки в ближайшие три-четыре
недели. Боюсь, что времени у нас еще меньше, — говоривший поднялся с
кресла, нервно вышагивая по кабинету. Это был Пьер Дюнуа, руководитель группы
экспертов ООН, Специально посланный сюда для координации действий с
«Интерполом».
— Вы думаете, нам удастся что-то сделать? —
спросил один из сидевших за столом.
— Мы обязаны успеть. У меня есть уверенность, что
«Дронго» сумеет сообщить нам о готовящейся акции.
— «Дронго» в Парагвае. Он не выходит на связь уже
несколько дней. Может быть, с ним что-то случилось? — бросил другой.
— Он вывернется, — уверенно сказал Дюнуа, —
но мы должны ждать, пока ему удастся что-либо сообщить.
Моника Вигман, прибывшая в Бразилию, сообщила, что все идет
по плану.
— Однако в Риме нас постигла неудача. Мы сумели
захватить только несколько мелких агентов, следивших за двойниками Саундерса и
Вигман, — недовольно сказал один из руководителей «Интерпола».
— Но мы успели сделать главное — отвлечь внимание от
настоящего Саундерса и дать ему возможность вылететь в Парагвай, —
возразил Дюнуа.
— Вы думаете, он успеет?
— Думаю, да, но даже если случится нечто непоправимое,
мы не должны сидеть сложа руки. Наши компьютеры уже анализируют ситуацию,
намечая места, где может быть совершен террористический акт «Легиона». Но
список слишком велик — более сорока стран на протяжении более чем одиннадцати
дней. Мы просто физически не успеем прикрыть все точки. Поэтому главная наша
надежда остается — «Дронго». Если мы узнаем, где и когда, это уже будет большая
победа.
— Я согласен, — негромко сказал сидевший в глубине
комнаты Президент «Интерпола», — но у нас должно быть все готово для
помощи «Дронго». Если он не вернется в ближайшие два-три дня, нужно будет
посылать ему людей в помощь.
— Двое наших агентов обеспечивают его безопасность в
Асунсьоне, — немного обиженно сказал один из руководителей «Интерпола».
— Это не так много, — возразил Дюнуа, — по
нашим сведениям, «Легион» объявил на Саундерса самую настоящую охоту. К ней
подключены лучшие профессионалы. Наша агентура из Гонконга сообщила, что в Рим
вылетел даже Миура.
— Это тот самый, который принимал участие в операциях
на Тайване? — спросил кто-то из сидевших.
— Да, это он. Профессиональный убийца, на счету
которого десятки жертв. Мы ищем его уже несколько лет, но пока не можем выйти
на след, — Дюнуа покачал головой, — кроме того, к операции подключен
Альфред Шварцман. «Ястреб». Тоже профессиональный убийца. В свое время
французское правительство безуспешно искало его по всему свету. Насколько я знаю,
к операции с «Дронго» подключили даже Луизу Шернер.
— Она еще жива? — удивленно спросил кто-то. —
Я думал, ее давно нет в живых.
— Жива. Для такого случая решила принять участие в
операции. По нашим сведениям, «Легион» назначил за голову «Дронго» фантастическую
цену. Мы, собственно, на это и рассчитывали. Однако операция находится на грани
провала. Если Саундерс не даст о себе знать в ближайшие два-три дня, мы должны
принимать самые экстренные меры, арестовывать всех, кого мы знаем в «Легионе»,
перекрывать всяческие связи, но только для того, чтобы быстрее узнать волнующие
нас вопросы — где и когда намечается главный удар «Легиона». Нужно вести
наступление по всем звеньям этой преступной цепи.
Асунсьон. 21 ноября 1988 года
Профессионалы высокого класса, как правило, предусматривают
все мелочи, прекрасно осознавая, что в их деле нет мелочей. Умение предвидеть
все, даже малейшие нюансы в проведении сложнейших операций, учитывать все
детали предстоящих сложных заданий всегда выгодно отличает мастеров своего дела
от начинающих дилетантов.
«Дронго» понимал, что вопросы, задаваемые ему Торнером, были
частью той проверки, которую планировал осуществить полковник. Сравнение двух
показаний — Ричарда Саундерса и Марка Ленарта могло позволить Торнеру обвинить
обоих во лжи. Но такой вариант был предусмотрительно подготовлен и, разумеется,
показания обоих совпадали даже в деталях, так как любая ошибка должна была быть
исключена.
